Итак, надо ли ей пойти к Галерану и посвятить его в планы жены, предоставив самому решать, как поступить? Или пойти к Раулю, передать ему просьбу Джеанны и уповать на то, что завтра поутру он вызволит Джеанну из монастыря?

И еще, как это сделать, если она заблудилась? Вдруг впереди на стене Алина увидела надпись: Куперс-лейн. Рядом с надписью для пущей наглядности была изображена пирамида из бочек. Отряхнув руки от крошек, Алина принялась прокладывать себе дорогу в толпе, чтобы не пропустить поворот, когда увидит саму улицу.

Перемена показалась ей разительной: Куперс-лейн выглядела тихой и безлюдной по сравнению с рынком, хотя на самом деле это была довольно оживленная улица. В то же время понятно было, почему ее мало кто использовал для проезда: у каждого дома высились пирамиды из бочек и бочонков. Жили здесь бондари с семьями и подмастерьями, а также предприимчивые дельцы, доставляющие бондарям заказы и перекупающие у них товар.

Бочки.

Вино.

Бондари должны наперечет знать всех виноторговцев. Алина подошла к мужчине средних лет, который вышел закатить бочку в мастерскую.

— Проше простить меня, сэр, не знаете ли вы виноторговца Хьюго с Корсер-стрит?

Тот распрямился, оглядел ее с головы до пят. Потом подмигнул и заулыбался.

— А что, если и знаю, красавица?

Алина готова была отпрянуть, но совладала с собою — ведь просто хотел поддразнить ее, — и улыбнулась в ответ.

— Я — их новая служанка, сэр, и вот заблудилась в первый же день. Вы не подскажете, как мне найти дорогу домой?

— Деревенская небось, — заметил бондарь, и глаза его заблестели любопытством. — Должно быть, с севера. Алина едва сдерживалась, чтобы не заплакать от нетерпения, но ее собеседник явно гордился своей догадливостью, и надо было воздать ему должное.

— Как вы догадались? — восхищенно ахнула она. — Да, сэр, я жила близ Дургама.

— Видишь, как издалека приехала; немудрено, что ты заблудилась, девушка. Ну, слушай. — Он дотронулся до ее плеча, но лишь затем, чтобы она посмотрела, куда он показывал. — Пойдешь по этой улице до того дома, что, видишь, нависает над мостовой. Тот, красный, видишь?

— Вижу.

— Там между домами узкий проход. Он приведет тебя на Айронмонджерс-лейн, к кузнецам. Прямо напротив еще один проход; он выведет тебя на Сент-Марк-роуд. Пройдешь немного вперед, повернешь налево, — и вот тебе твоя Корсер-стрит. Поняла?

— Поняла, — отвечала Алина. — А почему нельзя пойти прямо по этой улице и просто повернуть направо?

— Ах ты, умная головка, — уважительно протянул бондарь. — Так, миленькая, ты попадешь прямиком в доки, а туда я ни за что не послал бы такую пригожую девушку. Нет уж, ты иди, как я сказал.

— Спасибо, — сердечно сказала Алина. — Спасибо вам большое!

Он похлопал ее по плечу.

— Ступай себе.

Алина помахала доброму человеку на прощание и пошла мимо бочек к узкому проходу между домами. Как и говорил бондарь, проход вел на улицу торговцев кузнечными товарами, где можно было оглохнуть от немолчного стука и звона в кузнях, а впереди виднелась улица пошире, с разными лавками, харчевнями и постоялыми дворами.

— Налево, — пробормотала себе под нос Алина и свернула налево, ища взглядом нужную ей улицу. Если б хоть что-нибудь знакомое, но она ничего не успела запомнить на этой Корсер-стрит, ведь первый раз она вышла из дома Хьюго, когда их с Джеанной увозили в обитель Святой Хильды…

Пройдя немного вперед, девушка остановилась, оглянулась назад, гадая, не ошиблась ли. Может, надо повернуть направо?..

— Алина?

Кто-то тронул ее за плечо. Алина взвизгнула, отшатнулась, но тут же узнала голос и кинулась в объятия Рауля де Журэ прямо посреди улицы.

— Жива? Здорова? — Рауль удержал ее на расстоянии вытянутой руки и тревожно осмотрел с головы до пят.

— Да, но Джеанна…

Он приложил палец к ее губам, обнял за плечи и повел совсем в противоположную от дома виноторговца сторону. Она шла рядом с ним, не думая ни о чем, наслаждаясь внезапно возникшим чувством защищенности.

— Разве дом Хьюго там?

— В доме Хьюго вас уже ищут люди короля. Полагаю, вы не намерены возвращаться за ту стену, через которую отважно перелезли?

— Во всяком случае, не теперь. Но я должна сказать вам…

— Потом, — снова оборвал ее Рауль и, оглядевшись, резко свернул к воротам какого-то постоялого двора.

— Эй, Пол! — весело окликнул он огромного хозяина, до непристойности крепко прижимая к себе Алину. — Свободные комнаты есть?

Маленькие глазки толстяка хозяина внимательно осмотрели обоих, и брюхо его мелко заколыхалось от приглушенного смеха.

— Вы знаете, дружище, что я всегда придерживаю комнату-другую на всякий случай. Ступайте по коридору; вторая дверь справа.

Рауль бросил ему серебряную монету.

— И кувшин вина.

Хозяин повернул кран на огромной, под стать ему самому, бочке, наполнил вином глиняный кувшин и, подмигнув, вручил Раулю.

Алина, все еще стиснутая в его железных объятиях, пыталась не забыть, что находится здесь с важным поручением, а Рауль, вероятно, лишь хочет уберечь и защитить ее.

Однако от одной мысли, что он знаком с этим человеком, державшим наготове комнаты для мужчин и их шлюх ее захотелось выцарапать ему глаза.

Миг спустя они оказались в маленькой комнатке — не комнатке, а алькове с занавеской вместо двери в коридор — где помещались лишь кровать, стол и скамья. И густой, устоявшийся дурной запах.

Рауль отпустил Алину; она тут же шагнула к кровати, откинула одеяло и увидела грязные простыни.

— Надеюсь, мы не воспользуемся этой постелью?

— Разумеется, нет. Но вино, похоже, отличное. — Он наполнил вином две деревянные кружки и протянул одну Алине. — Выпейте, а потом расскажите, что случилось. Только потише: здесь не стены, а одно название.

Она схватила кружку, силясь унять ярость и не забыть о важных делах, приведших ее в эту клоаку. Ничего не получалось.

— Вы нашли Эллу, как только появились в Хейвуде, — прошипела она, — а по приезде в Лондон сразу же разнюхали и об этом притоне!

— Алина, я тоже не лег бы в такую постель.

Он ничуточки не выглядел виноватым! Алина отвернулась.

— Джеанна, — напомнил он.

Пришлось повернуться и заговорить, что Алина и сделала, не скрывая, впрочем, своего неудовольствия.

— Джеанну держат под замком в монастыре, — сказала она тихо, — как и нас всех, но ее заперли одну, и это мне совсем не нравится.

Рауль притянул ее ближе к себе.