— Обвал? Они живы? — прошептала я на одном дыхании. — Ранены? Я могу к ним поехать?

В тот миг подумалось, что я не просто герцогская дочка, я ведь почти дипломированная магиня, и на многое способна. Казалось, стоит мне появиться, и дело сразу пойдет на лад.

— Это переворот, — сухо сообщил поверенный.

— Что? — переспросила я. — Какой переворот? Где?

«Причем здесь какой-то переворот и моя семья?»

Я ожидала чего угодно, но только не его следующих слов.

— Переворот в Улании. — Это совершенно ничего не объясняло. Улания находилась на другой стороне высокого хребта Арзагар. Именно в Арзагаре находились наши шахты и прииски, и именно там жило племя гаргаров. То есть наше королевство никак не граничило с Уланией. — Новый правитель Рамгар XX пошел войной на гаргаров, — пояснил Оферман. — Племена были разбиты. Арзагар теперь официально является частью Улании. И не только хребет. Они захватили шахты.

— Но… но что же король? Почему он молчит? Почему бездействует? — воскликнула я, вскакивая. — Надо немедленно…

— Сядьте! — вдруг резко приказал поверенный. Это было так неожиданно, что я подчинилась. Раньше он не смел разговаривать со мной таким образом. — Сядьте и выслушайте меня, айми. Вы забыли, что шахты не принадлежат короне. Лишь вашей семье. Есть специальный декрет, который был издан пять сотен лет назад. Король не станет вмешиваться в это.

— Да, я знаю о декрете и формах собственности, но отец платит налоги, мы поставляем огромное количество самоцветов… Неужели этого мало?

— Королевство сейчас не потянет войну с Уланией. Никто не станет рисковать сотнями или даже тысячами солдат из-за вашей семьи.

— А из-за шахт? Там же невероятные сокровища.

— Мне жаль, но теперь это все принадлежит Улании.

— Хорошо. — В конце концов, шахты — это не самое главное в нашей жизни. Да, они приносили нам деньги, очень большие деньги и являлись источником девяноста процентов дохода, но ведь это был не единственный источник существования. Справимся как-нибудь. — А отец? Брэндон? Что с ними?

— Мне очень жаль, айми, — тяжело вздохнул Оферман, поправляя на носу круглые очки.

— Что вам жаль? — прохрипела я. — Говорите же! Не молчите!

— Мне доподлинно известно, что ваш кузен и наследник герцога погиб.

— Брэндон, — едва слышно прошептала я и закусила губу, чтобы не закричать.

«Не сейчас! Не сметь показывать эмоции. Я поплачу о нем позже. Когда запрусь одна в своей комнате. Ох, Брэндон, мой любимый брат! Мой друг! Моя семья! Как же так…»

— О судьбе герцога ничего не известно. Имеется очень большая вероятность, что Его Светлость тоже погиб.

— Вы не можете этого знать.

— Понимаю, вам трудно, но там практически никто не выжил.

— Нет, вы не понимаете. Он жив. И его надо вытащить оттуда, — забормотала я, лихорадочно пытаясь придумать план действий. — Что вам нужно? Деньги? Сколько?

— Боюсь, у вас нет таких денег, айми, — отозвался мужчина.

— Что это значит? Каких денег? Сумма настолько велика?

— Сумма мне неизвестна. Но у вас нет денег… совсем.

— Что вы такое говорите? Как нет?

А все никак не хотела понимать.

— Ваш отец… очень крупно задолжал и теперь уже не сможет вернуть долг. Боюсь, вы банкрот.

Я на мгновение прикрыла глаза, пытаясь прийти в себя.

— Мое приданное. Можно взять оттуда, — произнесла едва слышно.

— Там тоже ничего нет. Единственное, что осталось от состояния вашей семьи — это родовой замок Басфорт, коллекция семейных украшений, дом в столице и большая часть антиквариата. Но все это по закону перейдет к ближайшему родственнику мужского пола, поиски которого уже начались.

— Мой отец жив…

— Но наследника у него нет. Ваш кузен погиб. Мне жаль, Николетта, но правда состоит в том, что у вас нет больше ничего. Совсем ничего. Все остальное имущество находится в залоге. Мне уже принесли закладные. Печать вашего отца подлинная.

И только тогда я поверила.

«Друзья…»

Это первая мысль, которая промелькнула в голове.

Мелькнула и пропала, затерявшись в реальности.

Это раньше у нас имелись друзья. Те самые, что часто звали на свои праздники и восторгались великолепием украшений из бесценных малийских самоцветов, лицемерно улыбались, изображая преданность и любовь.

Где они сейчас?

Нет ни одного.

Они знали. Давно знали правду. Именно поэтому никто не пришел с утешениями, никто даже слова ободрения не написал.

Нас выбросили и растоптали, наслаждаясь падением.

Друзей не осталось. Я теперь одна.

— Я найду деньги, гордин Оферман, — вставая, твердо пообещала я.

Воспитание дало о себе знать. Я даже не дрожала, и голос звучал ровно. Без сомнения, в тот миг на моем лице не отражалось ни единой эмоции.

— Айми, боюсь, вы не осознаете серьезность происходящего…

— Осознаю, — резко перебила я, — и найду деньги. Есть мои личные драгоценности, какие-то вещи. Если заложить их, получится крупная сумма.

— Это все прекрасно, но послушайте совет старого друга, — со вздохом произнес поверенный. Внутри меня все всколыхнулось от гнева. Какой он друг? Один из них… предатель. — Не тратьте деньги понапрасну. Вам еще нужно как-то жить. До окончания академии совсем немного. Боюсь, что денег на выкуп вашего диплома нет. А вы сами понимаете, что это значит.

Я понимала.

Пять лет службы на благо королевства. Меня запихнут младшим помощником спившегося от тоски мага в глухую деревеньку на краю мира, где я буду вынуждена отрабатывать свой дол. Если, конечно, не умру от какой-нибудь живности или очередной вспышки среднеморской лихорадки.

Отличный конец для дочери герцога.

— Благодарю за совет, но я поступлю так, как посчитаю нужным, — холодно отозвалась я. — Мой отец не мертв. Помните об этом. В дальнейшем прошу ничего от меня не скрывать и немедленно сообщать обо всех новостях.

Быстро сообразив, что визит окончен, и его больше видеть не желают, Оферман медленно поднялся.

— Мне жаль, — снова повторил он, одаривая меня сочувственным взглядом. — Но у вас есть дар. Он не даст вам пропасть.

Я лишь кивнула, продолжая изображать из себя статую.

— Если вам понадобится помощь или совет. Буду рад помочь хоть чем-то.

«Помочь? Помочь?! ХА! Верни моего отца! Верни моего брата! Мою жизнь верни!» — хотелось закричать мне.

Вместо этого я скривила губы, собираясь отказаться, но в последний момент передумала.