— Так он был всего лишь целителем и знатоком трав? — Элеттра впервые заговорила. Адвокат дьявола перевел на нее пристальный взгляд. Девушка говорила с уверенностью, заинтересовавшей его. А темные проницательные глаза по-прежнему смотрели на него в поисках ответа. Аркенти чувствовал, что для нее это не просто беседа, а нечто гораздо большее.

— Нет, я не считаю, что Камбьяти ограничивался лишь лекарствами, которые, однако, явно интересовали его в первую очередь. У него также много книг и рукописей по астрономии, машинам, часовым и другим механизмам, отливке колоколов и так далее. Он был человеком весьма разносторонним.

Герцог взглянул на адвоката.

— Вам, вероятно, небезынтересно будет узнать, что моя бабушка с ним знакома. Лично. Она всегда благосклонно отзывалась о Доне Фабрицио.

— Она еще жива?

— Да. Моя мать умерла, а бабушка жива. Она очень преклонного возраста, но ясность ума сохранила.

— Она есть в списке опрашиваемых?

— Да. Элеттра вчера помогала ей разобраться в ваших вопросах.

— Славно. Славно. Я бы хотел с ней повидаться

— А нашлись там еще интересные книги? — спросила девушка.

— Да. Как я сказал, круг его интересов был широк. Конечно, у него имелась копия «Historia naturalis» Плиния Старшего, довольно популярного. Плиний, как вы, несомненно, знаете, — он окинул взглядом стол, обращаясь к каждому, — родом из Комо и здесь, в Ломбардии, считается героем. Другая книга написана великим математиком Фибоначчи из Пизы, ее еще предстоит изучить. Еще один труд в собрании, я счел его не менее занятным, принадлежит Франческо Стеллути. «Описание пчелы». Он состоит из больших подробных изображений медоносной пчелы, его я открыл одним из первых, принявшись изучать библиотеку. По моему мнению, описанный в ней особый взгляд на мир природы является сатанинским. Я открыл его впервые и ужаснулся, увидев, что этот Стеллути превратил обычное насекомое в чудовище демонических размеров. Его ужасные глаза и свисающие конечности, его бесформенное туловище при близком рассмотрении напоминают о созданиях преисподней. По крайней мере, я видел подобных демонов на картинах. Право видеть мир в таких подробностях, бесспорно, дано лишь Господу и ангелам его.

— В самом деле, — согласилась герцогиня, а герцог кивнул. Девушка никакой реакции не выказала, казалось, мысль Аркенти ее не заинтересовала.

— Но что еще важнее, просмотрев страницы книги, я нашел стопку рисунков — на всех изображено лицо юной девушки.

Адвокат видел, как глаза девушки сверкнули на его замечание. Почти незаметно, но он был в этом уверен.

— Возможно, то были наброски для его Богоматери, которая находится в соборе, — предположила девушка.

— Да, возможно, — ответил адвокат без всякой убежденности, сделав глоток вина. И тут же продолжал: — Другая занятная книга называется «Химик-скептик, или Химико-физические сомнения и парадоксы, касающиеся спагирических[9]начал, как их обычно предлагают и защищают большинство алхимиков». Автор — англичанин Роберт Бойль. Труд, одно название которого показывает, до какой степени нелепыми могут быть англичане в своих рассуждениях.

«Как это похоже на иезуита, запомнить все название целиком», — подумала девушка.

— Впрочем, я преуменьшил ее значение, — добавил адвокат, — вполне возможно, Бойль опаснее, чем все остальные алхимики разом. Пускай он верит в мошеннические догмы алхимии, но более того, он считает, что изучение химикатов, элементов и прочего подобного ценно само по себе. Многие алхимики, по крайней мере, стремились в своей работе к некой необыкновенной цели, но Бойль в гордыне и высокомерии все великие цели отвергал. К слову об англичанах: перед моим отъездом из Ватикана сюда я услышал об одном англичанине. Много лет назад он предсказал, что вскоре к нам прилетит великая комета, если уже не прилетела.

— Мы об этом не узнаем, — пожаловалась герцогиня. — В последнее время сплошной дождь и туман, небо в тучах днем и ночью много недель подряд. Весна выдалась чрезмерно влажной и теплой.

— А кто этот англичанин? — спросил герцог.

— Ученый, изучавший небосвод. Уже умер. Предсказал, что комета, прилетавшая семьдесят шесть лет назад, вернется в этом году. Об этом в Риме много говорили. Кажется, его звали Голлей, Эдмунд Голлей.

— Галлей, — сказала девушка. — Галлей, а не Голлей.

Немного помолчав, адвокат кивнул:

— Похоже, вы правы.

Герцог пожал плечами.

— Девочка все время проводит в нашей библиотеке. Простите ей эту дерзость, ваше высокопреосвященство. Библиотека, собранная моим отцом, огромна, и сдается мне, она прочла добрых две трети книг.

— Вы преувеличиваете, отец.

— Нет, — согласился адвокат. — Теперь я уверен, она права. Галлей, а не Голлей.

Герцог снова принялся осторожно расспрашивать, прощупывая почву:

— Так, возвращаясь в конечном итоге к делу Камбьяти, вы против его кандидатуры?

Адвокат умолк и улыбнулся. Собираясь ответить, он заметил, что девушка потянулась за вином и выпила. Ее большие темные глаза смотрели на него поверх бокала.

— Ваша светлость, на основе собранных мною сведений кто-то может решить, что заключение по делу, безусловно, отрицательное. Но я уверен, подобная спешка была бы ошибкой. Есть множество факторов, касающихся этой сложной личности, которые стоит рассмотреть. Если я собираюсь выполнять свой долг, то должен тщательно изучить эти факторы. Должен признать, из множества дел, что мне доводилось расследовать, это — самое любопытное и запутанное. Завтра я начну опрашивать людей, возможно, когда все закончится, мы будем знать больше.

У герцога и герцогини оставалось еще множество вопросов, касающихся Фабрицио Камбьяти, но монсеньор Аркенти остановил их, сказав, что предпочитает сперва продвинуться в своем расследовании.

Элеттра сидела в библиотеке и читала. Тяжелый дубовый стол перед ней был завален книгами в кожаных переплетах, одна из них раскрыта на изображении карты звездного неба. Девушка

сверялась с картой, читая книгу, которую держала в руках. Время от времени она заглядывала в другие книги на столе. За единственным окном виднелся богатый сад. Полуденный свет за стеклом казался тусклым и серым, хотя кроны сосен, пальм и других деревьев выглядели густыми и сочными, словно пропитались влагой, которая не падала с неба, затянутого тучами, а сгущалась прямо из плотного воздуха.

Библиотека располагалась в небольшой восьмигранной комнате, битком набитой книжными полками темного дерева, подпиравшими высокий потолок. Узкая кованая лестница вела на второй уровень, где комнату по периметру огибала галерея, также из кованого металла. В глубокой тишине слышался лишь шелест книжных страниц, когда Элеттра их переворачивала, и ее тихое, ровное дыхание.