Калеб терпеливо ждал ее ответа.

— Потому что Герти решила, что так будет лучше.

— Лучше для тебя.

— Да. — Но ситуация была гораздо более сложной. — И для Герти тоже.

На его лице явно читалось смятение.

— У моей бабушки есть все. Она ни в чем не нуждается.

— Герти подумала, что мне будет проще выполнять свою работу, если мне не придется ездить туда-сюда все время. Но также она попросила меня остаться, потому что чувствует себя одиноко.

— Моя бабушка чувствует себя одиноко?

В голосе Калеба явно слышались недоумение и неверие.

— Да.

— Этого не может быть, — тут же начал отрицать Калеб. — У Герти Фейрчайлд столько друзей, трудно сосчитать. Она настоящая светская особа. Бабушка может посещать званые ужины и другие светские мероприятия хоть каждый день. В поместье работает служебный персонал, готовый выполнить каждый ее каприз. Она не может чувствовать себя одинокой, это просто невозможно.

То, что сказал Калеб, когда-то действительно было правдой, но не сейчас.

— У Герти действительно много слуг, но они не ее друзья, они ее работники. Два раза в неделю она ходит пообедать со своими друзьями. Но с тех пор, как я стала здесь жить, она не сходила ни на одно светское мероприятие. Она предпочитает проводить время, работая в лаборатории.

— Вот именно, она не вылезает из лаборатории и поэтому так редко встречается со своими друзьями.

— Я думаю, что твоей бабушке больше хочется проводить время со своей семьей, а не с друзьями.

— Ты думаешь? — Калеб поморщился. — Я и моя сестра…

— Видитесь с ней каждое воскресенье за обедом в загородном клубе, я знаю. Но с моего переезда ни ты, ни твоя сестра просто так не заезжали к ней. И даже сегодня ты приехал не просто так.

— Как я уже сказал…

— Ты очень занят, — закончила за него Бекка.

Калеб задумчиво посмотрел на поместье.

— Все, что моей бабушке нужно сделать, — это поднять трубку и позвонить мне. И я дам ей все, что она пожелает.

— Герти попросила твоей помощи с продвижением линии средств по уходу за собаками.

— Это…

— Не то же самое?

На его шее проступила пульсирующая вена.

— Ты хорошо устроилась: получила работу, живешь здесь на территории поместья. Я уверен, моя бабушка платит тебе неплохие деньги за то, чтобы ты повозилась с несколькими собаками и поводила их по кругу на выставочной сцене. Почему ты так о ней беспокоишься?

— Герти очень сильно мне помогла. И я хочу, чтобы она была счастлива.

— Можешь мне поверить, она и так счастлива. Но тебе не занимать наглости, ты наговорила ей всякой ерунды, и теперь ее голова забита дурацкими идеями, как продвинуть эту собачью косметику. И ты еще упрекаешь меня в том, что я неправильно веду себя со своей семьей.

Теперь Калеб говорил до безумия самоуверенным тоном. Он не видел правды. Он был таким же, как все те люди, которые считали ее грязью, приставшей к подошве их дорогих дизайнерских ботинок.

Бекка протянула к нему руку:

— Дай мне свой пиджак.

— Ты собираешься мне помочь, после того как выставила меня полным козлом? — ответил он.

— Я предложила свою помощь. Все, что я тебя говорила, было правдой.

Казалось, что он не особенно верил ее словам. Теперь они квиты. Она тоже не доверяла ему.

— Правдой, которую видишь ты сама, — сказал он.

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— То же самое я могу сказать и о твоей правде.

Какое-то время они стояли в тишине, не отводя друг от друга взглядов.

— По крайней мере, мы знаем, где стоим, — объявил Калеб.

Бекка забрала у него пиджак.

— Чтобы ты знал, я делаю это не для тебя, а для Герти.

Когда Калеб переоделся в шорты и футболку и вернулся на веранду, на столе уже стояли фарфоровые приборы, хрустальные бокалы и огромная ваза с букетом желтых и нежно-розовых роз, срезанных из сада. Все выглядело очень элегантно, по-другому его бабушка и не могла.

— Ты превзошла саму себя.

— Мне просто нравиться принимать гостей. — Бабушка сияла, выдвигая для Калеба кресло. — Садись и поешь.

Калеб присел рядом с ней, затем заметил Бекку, сидящую напротив. Что она вообще здесь делает? Он хотел поговорить с бабушкой наедине, разузнать у нее побольше о Бекке, рассказать ей о своих опасениях, что девушка просто пользуется добротой и щедростью Герти.

Когда они шли к вольеру для собак, Калеб почувствовал между ними связь, такого он давно уже не ощущал после Кассандры. Но он понимал, что не должен доверять своим эмоциям, ведь он ничего не знал о Бекке.

Калеб отломил вилкой кусочек пирога. Серебряный прибор звонко ударил по фарфоровой тарелке. Как будто ему нужно еще что-нибудь от Бекки Тейлор, кроме одежной щетки.

— Ты, должно быть, проголодался, — сказала Герти.

Кивнув, он начал есть пирог.

Бекка пила воду со льдом из высокого хрустального бокала.

— Собаки обычно остаются в вольере на весь день? — спросил Калеб.

По стенкам ее бокала стекали струйки конденсата. Бекка поставила бокал на желтую подставку.

— Нет, обычно они бегают по двору, но, если бы собаки были сейчас здесь, их было бы трудно оторвать от пирога.

Калеб молча попробовал охлажденный чай. Затем стал наблюдать, как Бекка отрезала кусок пирога вилкой и приоткрыла свои чувственные губы. Их компания «Чистый образ» выпускает помаду, делающую губы более пухлыми, и, согласно рекламному слогану, более желанными. Губы Бекки были и так идеальными. Словно мотылек, завороженный пламенем, Калеб не мог оторвать от нее глаз. Он поставил стакан на стол.

Что, черт возьми, с ним не так? Бекка работает на его бабушку, и она опасна. Калеб заставил себя отвести от девушки взгляд. Он ощущал себя сбитым с толку, раздраженным, увлеченным. Нет, не увлеченным, она отвлекала его внимание.

Калеб положил вилку на стол возле тарелки.

— Пожалуйста, не говори мне, что ты больше не будешь есть! — взмолилась Герти.

Калеб больше не хотел пирога, ему нужно было выяснить что-нибудь про Бекку, затем незамедлительно вернуться на работу.

— Я только решил передохнуть, чтобы еда лучше усвоилась.

Он посмотрел краем глаза на Бекку. Она провела кончиком языка по верхней губе, чтобы убрать остатки крема. Калеб потянул за воротник своей футболки. Из-за этой ужасной жары он потел.

— Пирог просто восхитительный. Тесто хорошо пропиталось, — заметил Калеб. — А крем не слишком сладкий, все как нужно.