— Прямо все такие плохие?

— Не знаю. Но французы наших недолюбливают. Наши красавицы — снобки. Они ж без пяти минут миллионерши, куда им опускаться до нормального общения с обслуживающим персоналом! Но у нас их, слава богу, немного бывает. Это в основном головная боль пятизвездочных отелей. Так что за такими знакомствами тебе — на бульвар Круазетт. Поближе к пристани яхт и Дворцу фестивалей.

— Кать, а ты сама миллионера никогда подцепить не пыталась? Ведь целое лето в «малиннике» живешь…

— Зачем? У меня профессия есть. А роскошь портит. Вот, например, местных, южных французов все остальные французы недолюбливают, потому что они двуличны, избалованы деньгами и отрепетировано, но не искренне улыбаются даже столбам — вдруг это «скрытая камера»! Это у русских — голодание по богатству. А нормального, благополучного человека роскошь утомляет. Вот у нас в сервисе ребята со всей Франции работают и до конца контракта постоянно ноют — скорее хотят из этого «морского рая» в свою провинцию. И не потому, что там красивее или удобнее! Никто не спорит, побережье — жемчужина Франции. Но в провинции живут простые, нормальные люди, которым можно верить, потому что они искренни в отношениях. А здесь все отравлено атмосферой постоянной роскоши. Одно слово — «суперфисьель». Здесь оно повсюду.

Захватив пляжную сумку и купальник, иду на «разведку». Катька права, сквозь густые, затапливающие улицы ароматы свежей выпечки явственно пробивается агрессивный запах больших денег. На второй линии от моря целая улица посвящена бутикам знаменитых марок. Дорогие вещи, дорогие вина, дорогие автомобили, облака дорогих духов, по улицам бродит несказанное множество старушек в умопомрачительных нарядах, на высоченных каблуках и с дрожащими в пергаментных ушах бриллиантами — типичные местные жительницы… Золото даже в морской воде. Видимо, в местном песке много слюды, и волна сверкает миллионами «золотых» частиц, будто в стакане воды кто-то размешал горсть блесток.

Улица Круазетт тянется вдоль всего побережья Канн. Вся в кружевах пальмовых теней и заласканная шинами линкольнов… В самом ее начале — «гнездо роскоши и порока» — Дворец фестивалей. Здесь проходят дорогие приемы и еженощно гремит дискотека для избранных. Ну, то есть по меркам Лазурного Берега, это вполне обычная дискотека, потому что вход без места туда стоит более 30 евро (всего-то!), а в часе езды, в Монако, есть элитные места, которые обойдутся в два-три раза дороже…

На центральной красной лестнице, ведущей ко входу во дворец, — постоянный водоворот туристов. Народ замирает в разных позах, внизу щелкают фотоаппараты. Это та самая знаменитая ковровая дорожка, по которой раз в год поднимаются гости и финалисты знаменитого Каннского кинофестиваля. Но еще неизвестно, когда фотовспышки сверкают чаще — тогда или сейчас. Я раньше думала, что ковер на лестницу стелют только во время фестиваля, но оказалось, он лежит там постоянно.

Здесь выступают бродячие танцоры, фокусники, мимы. И стоят несколько живых статуй. Подходит туристка сфотографироваться на фоне отлитого из металла памятника шахтеру, а он хвать ее за попу! Визгу, конечно! Туристка охает, смеется, лихорадочно выспрашивает у прохожих, где ближайший туалет. А «шахтер» как ни в чем не бывало снова на месте застывает — актер в костюме, весь покрыт серебрянкой с ног до головы. Он может почти не двигаться часами!

По одной стороне Круазетт тянутся бесконечные, заваленные телами, как в Сочи, пляжи. По другой стоят — дорогие и навороченные отели, первенство среди которых, безусловно, держит «Карлтон», старинный исполин из серого камня. А посредине — асфальтовая «дорожка мечты», удачно пройти по которой многие девушки мечтают больше, чем актрисы — по красной ковровой. Удачно — значит выцепить из толпы шатающихся вдоль моря мужиков сказочного зверя — миллионера. То, что последних там — стада, понятно уже по количеству яхт на пристани — сотни! И еще сотни стоят на якоре в открытом море, потому что очередь в порт огромная. Но поди вычисли хозяев этих яхт в толпе!

Если на побережье кто-то оказывает вам знаки внимания, понять, миллионер он или нет, можно, только обладая определенным опытом. На лбу ведь не отражаются цифры с его текущего счета. А набившие оскомину признаки — дорогие часы, дорогая обувь — очень ненадежны: фальшивый «Ролекс» стоит 50 долларов. И потом, забегая вперед, скажу, что, отслеживая «принцев», выходящих со своих яхт на променад, я часто поражалась, как же затрапезно они выглядят. Шорты какие-то несуразные, шлепанцы, майки…

Охотницы, более или менее профессиональные, здесь — везде. Причем все они — русские. Вообще, если обращать внимание только на молодых красивых девочек, складывается впечатление, что только русские сюда и едут. Даже в такую жару они не выходят в люди без косметики, а некоторые, несмотря на жару, умудряются нацепить меховую накидку.

Одиночек нет. Частично — под ручку с более или менее годящимися в папы-дедушки кавалерами — эдакий вернисаж живых вариаций на тему знаменитой картины Василия Пукирева «Неравный брак». Но большая часть — с подружками. Прогуливаются, сидят, задрав «модные» узловатые коленки на бордюр, и меланхолично глядя в море… Помня напутствие девчонки в аэропорту, пару раз пытаюсь завести с нашими красотками разговор на отвлеченные темы, под девизом «давай дружить». Но все мои дружелюбные улыбки разбиваются о непроницаемую гладкость фирменных темных очков, как мошкара о лобовое стекло автомобиля. Холодная надменность барышень быстро остужает мою решительность. Дружить девочки не настроены. Канны — это вам не студенческая тусовка в Крыму, где не успеешь хныкнуть нечто вроде: «Народ, чего-то мне грустно и одиноко», как тебя затянет в водоворот приключений первая же попавшаяся разбитная компания!

Так что первый день я в полном одиночестве трачу на такое же бессмысленное сидение и гуляние в надежде, что судьба пойдет навстречу, и какой-нибудь одинокий миллионер предложит скрасить мое одиночество. Если бы эта книжка была беллетристикой, наверное, так бы оно и было. Но, увы, в жизни все гораздо прозаичнее. И даже такой профессиональный сыщик приключений, как я, на гламурном поприще сталкивается с кучей препон…

Для начала выяснилось, что пляжи здесь делятся на бесплатные для всех (без удобств), платные для всех (с лежаками и билетами в среднем по 40 евро) и именные, принадлежащие какому-то отелю. При этом пляжи-понтоны, принадлежащие «крутым» отелям, для простых смертных закрыты, и билеты на них либо не продаются, либо стоят более 100 евро, что совершенно нереально для моего командировочного бюджета и совести.

Красиво «утонуть» у борта одной из яхт, чтобы миллионер вас спас и сделал искусственное дыхание, как предлагается в рекламе какого-то сока, тоже нереально. «Плавательная зона» огорожена буйками, а сразу за ними с бешеной скоростью носятся стада катеров, которые отрежут вам голову гораздо раньше, чем их хозяева заметят вас и решат спасти. «Ну, и где прикажете мозолить глаза миллионерам?» — раздраженно думала я, качаясь на сверкающих волнах. Знакомиться здесь подходят постоянно. Но какие миллионеры могут быть на пляже за 20 евро в день за лежак? В лучшем случае «миддл-класс» — офисные «белые воротнички» со средним доходом, в первый и, скорее всего, последний раз разорившиеся на поездку в Канны. Они, может, и замечательные ребята, но те, кто мне нужен для исследования, жарятся либо на собственных яхтах, либо на огороженном от простых смертных понтоне «Карлтона».