– На службе этому быстро учат, – сказал он, – а в мирной жизни от таких умений толку мало.

Когда доктор и Лу вернулись в обеденный зал, Элен заканчивала уборку. Она уже вымела полы и начисто вытерла каждый стол. Андре вернулся на свое место и попросил хозяйку уделить ему несколько минут. Вытирая руки о фартук, она присела на краешек скамьи.

– Ох, господин доктор, я вся извелась! Только о несчастном господине Греньи и думаю. Надо же было такому случиться – ведь к нам теперь и вовсе ездить перестанут!

– А то к вам раньше ездили… – пробормотал Лу.

– Придержи язык, мальчишка! – возмутилась Элен, – Держать гостиницу – это тебе не кулаками махать. Иной раз с ног валишься от усталости, а все равно изволь улыбаться и угождать каждому болвану.

Слуга привык к дурному обращению, однако гнев красавицы здорово смутил его. Пробормотав что-то, великан вышел на улицу.

– Думаю, Лу все понял, мадам. Очевидно, что гостиница жива только вашими стараниями.

– Глупо женщине хвалиться тяжелой работой, мсье, но так и есть. С таким бирюком, как Пьер, стараться приходится того больше… Кручусь с утра до ночи. Мой муженек допоздна распивает вино, а я встаю спозаранку и нахожу его мертвого собутыльника.

– Именно об этом событии нам и нужно поговорить. Расскажите в подробностях, как вы нашли господина Греньи?

– На рассвете я зашла в зал прибраться и увидела его. Сначала подумала, что старик просто уснул, хватив лишнего, а потом разглядела кровь… О, это было ужасно. До сих пор стыдно за тот переполох. Я закричала от неожиданности, а потом просто не могла остановиться.

– Любой бы растерялся на вашем месте. Ни к чему себя винить, мадам. Вы давно знали покойного?

– Он вел дела с Пьером много лет. Думаю, Жако был совсем малышом, когда я впервые увидела господина Греньи.

– О каких именно делах идет речь?

– Старик поставлял нам продукты, мсье.

– Насколько я знаю, он также проводил здесь деловые встречи, о которых не должны были знать в городе…

– Да, мсье. Но об этом мне почти ничего не известно. Его приятели у нас не задерживались. Пьер сможет рассказать об этом побольше.

– Хорошо, я спрошу его… Прошлую ночь вы провели в собственной комнате?

– Да, мсье. То есть сначала я умыла и успокоила Жако, потом он уснул. Ужин закончился, и в зале я была не нужна. Так что я прибралась на кухне и пристроилась подремать на стуле. Видите ли, у сына часто бывают кошмары, а там и до болезни недалеко, – пояснила Элен.

– Насколько я понимаю, Жако нужно больше внимания, чем другим ребятам его возраста?

– Да, мой бедный мальчик немного не в себе, – слабо улыбнулась трактирщица, – Он часто воображает такие вещи, которые нам с вами не пришли бы в голову.

– И давно с ним так?

– Давно, мсье. Жако был очень славным и смышленым малышом, но не раз попадал Пьеру под пьяную руку. Думаю, с этого все и началось. Наверное, лет пять ему было, когда я поняла, что он не обычный ребенок…

– Мне очень жаль, мадам… Значит, вы провели ночь вместе с сыном. Ваш муж заходил в спальню?

– Да, он ввалился среди ночи, чтобы взять одеяло, но спать ушел на кухню. Думаю, просто не хотел поднимать шум.

– Едва ли из вашей спальни слышно, что творится в зале?

– Совсем ничего, она ведь за кухней.

– Тогда последний вопрос: вы можете сказать, кто из присутствующих мог желать смерти господина Греньи?

– Да как можно о таком спрашивать?! – изумилась Элен, – О наших постояльцах ничего не могу сказать. Впрочем, с молодым господином купец разговаривал вчера утром. Сама я едва была знакома со стариком, Жоффруа его совсем не знал. Пьер никогда не был дружен с господином Греньи, но поверить, чтобы он мог....

Женщина замолчала, качая головой. Андре поблагодарил и отпустил ее, после чего вернулся к заполнению протокола. Лу, незаметно наблюдавший за ними через приоткрытую дверь, вернулся в зал и уселся напротив. Доктор с улыбкой заметил:

– Никогда не говорите женщине, что ее дом недостаточно уютен. И упаси вас бог ругать ее стряпню.

– Ну а чего она так? Будто неправду сказал: самое глухое место. Кабы не старик, они б давно по миру пошли.

Элен появилась в дверях кухни и прошествовала к выходу с корзинкой в руках. Андре проводил ее взглядом.

– К такой хозяйке должны бы ездить из обоих городов только ради того, чтобы на нее посмотреть…– предположил он.

– Наверно, – равнодушно сказал Лу.

– Может быть, ее муж постояльцев распугивает? Не слишком-то он любезен.

– Не то слово! Тут на несколько лье вокруг ночлега не найти, вот он и обнаглел.

– А Греньи не проявлял к трактирщице интереса?

– Неа. И чего в ней интересного? Готовит только вкусно. А рот раскроет – сразу видать, что злюка.

– Мне она слова грубого не сказала. Надо уметь обращаться с женщинами, Лу.

– А на кой они нужны? Только и знают, что дразниться, – надулся слуга.

– Так что с того? Вернетесь вот в свою деревню к матери, да и женитесь. А жена дразниться не будет.

– Не, это никогда, – протянул Лу, – Ну, может, потом. Рано еще.

– Рано? Сколько же вам лет?

– Шестнадцатый пошел, думаю.

Доктор от удивления выронил перо.

– Но в этом случае Греньи вас нанял совсем мальчишкой! И вы уже были таким…рослым?

– Поменьше, конечно.

– Каким же ты…вы будете еще лет через пять!

– Если дела так и дальше пойдут, буду на туаз-другой ниже земли, – невесело усмехнулся юный великан.

Доктор продолжил писать. Он боялся упустить какую-нибудь важную деталь, которая могла бы дать ключ к разгадке преступления. Конечно, удобнее было бы делать пометки прямо во время допроса, но в этом случае он рисковал упустить момент, когда преступник либо свидетель начнут лгать и выдадут себя. Работа следователя оказалась не из легких.

Трактирщик поглядывал на доктора из-за прилавка. Он был последним, кто видел Греньи. Вполне мог тихонько встать посреди ночи и прикончить старика. Впрочем, это мог сделать и солдат, хотя мотива для убийства у него как будто нет.

Андре дождался, пока высохнут чернила, свернул бумагу и спрятал свиток за пазуху. Оставив Лу за столом, он подошел к трактирщику. Пьер неважно выглядел после вечерних возлияний: глаза запали, черные с проседью волосы всклокочены и длинными космами свисают на отекшее лицо. Трактирщик заметно нервничал и первым начал разговор:

– Буду с вами честен: врать мне ни к чему. С Греньи мы не дружили, а вчера вовсе столкнулись лбами. Знаю, как это выглядит. Но клянусь, мсье, мы потом все уладили и остаток вечера провели мирно.