не смей больше появляться у Полины. Никогда! Уяснил?! – рычу, со всей дури дергая полу его гребаного пиджака. Ткань обиженно трещит и рвется.

– Анфиска моя дочь, как же я… – утирает кровь Петя.

– Ты поздно вспомнил о семье, Петя. И, да… Ты завтра же принесешь мне записи с камер, что оставил себе. И попробуй меня обмануть. Из-под земли достану, будь уверен…

Петр злобно сплевывает и медленно поднимается. Цепляет пальцами оторванный рукав и плетется к выходу. Хлопает по карману пиджака, проверяя на месте ли деньги? Ничтожество… И подонок.

– Я не услышал ответа, – повторяю я ему в спину.

– Я подумаю, – бросает он, обернувшись и стрельнув в меня презрительным взглядом. – Никто не запретит мне пойти в полицию, так? А если будете препятствовать, Родион Максимович, я и на вас заявлю. За избиение…

Он пойдет в полицию… Почему-то я не сомневаюсь в этом. И никакой миллион его не остановит.

– Постой, – произношу я. – Как фамилия того парня? Кого Полина убила.

– А вам зачем?

– Я же заплатил тебе, **ука ты гребаная!

– Артеменко Василий Иванович. Так его звали. Но Полинка дрянь… Я предупредил вас, потом не жалуйтесь. Зря вы ее защищаете, Родион Максимович. Вам бы ее прижать, как мерзкого таракана, она испугается и откажется от всего… Завещание можно уничтожить, тогда единственными наследниками по закону останетесь вы с братом. Она же права никакого не имеет на денежки Максима Игоревича… А Анфису отберут! Как пить дать – заберут в детский дом, пока Полька в СИЗО будет чалиться.

– Пошел вон! Вон!

Ничтожество покидает мой кабинет. Поднимаюсь с места и настежь распахиваю окно, вдыхая терпкий зимний воздух. Надо бы помыть здесь все после этого… козла.

– Вита! – кричу сидящей за стеной секретарше.

– Да, Родион Максимович, что случилось? Вы… У вас… – она переводит взгляд на мои руки.

– Подрался чуток. Вызови уборщицу, здесь надо убрать. А я домой.

Бросаю взгляд на часы. Черт дёрнул меня предложить Полине увидеться… И зачем мне к ней ехать? Что говорить? Разве это мое дело – лезть к ней в душу и требовать признания? Мне ведь от нее нужно только наследство, ведь так? Несколько дней назад так все и было. А сегодня… Я уже и не уверен.

Подписываю документы на отправку и спускаюсь к машине. Мне надо принять душ и переодеться. Кажется, запах дешевого одеколона Петюни пропитал меня насквозь. Черт бы его побрал! По дороге решаюсь позвонить своему юристу: в порядочности Петра я глубоко сомневаюсь, а Полине хочу помочь… Пока не могу объяснить себе, почему – разберусь с этим позже.

– Александр Владимирович, добрый день. Мне нужна ваша помощь.

– Я весь внимание, Родион Максимович.

– Есть знакомый адвокат по уголовным делам?

Сердце мучат странные ощущения… Словно у меня не деловая встреча, а свидание. Ловлю себя на мысли, что после развода впервые чувствую себя так… Остервенело сдираю одежду, пропахшую одеколоном Пети, и иду в душ. Не собираюсь я для нее наряжаться… И строить из себя черт знает что тоже не стану. Она простая девчонка, попавшая в беду… Я просто подвернулся в удачный момент. Помогу ей и… все.

Чтобы привести себя в чувства, звоню дочурке. Раньше это всегда помогало изгнать из мыслей глупости, но сегодня…

– Привет, котенок.

– Привет, папуль. Ты когда приедешь? Может, сходим в кино на «Черную вдову»? Мама отпустит. Ей лучше, когда я куда-то ухожу и… В общем, мне кажется, что я не нужна ей. Она все время со своим новым… Бррр…

– Стоп, стоп, солнышко. О чем этот ты? – взволнованно спрашиваю я. А ведь хотел позвонить, чтобы успокоиться…

– У мамы парень завелся, пап…

– Олечка, давай я завтра приеду? Сегодня… дел по горло. Возьму билеты в кино, потом сходим в пиццерию. Как ты на это смотришь? Сегодня я вправду занят.

«Встреча с Полиной, серьезный разговор с ней, обсуждение подробностей дела…».

– Хорошо, папуль. До завтра.

Как бы сейчас ни жила Альбина, я благодарен ей за дочь. Олечка у меня красавица… Умница, отличница и будущий дипломат, если верить ее разговорам о детской мечте. Я женился в двадцать один год, а в двадцать два стал отцом прекрасной доченьки. У нас все было хорошо… Мне так всегда казалось. Пока однажды я не вернулся домой раньше обычного… Оленька истошно орала, запертая в детской, а Альбина прыгала на бедрах моего партнёра по бизнесу Володи Данкова. В нашей спальне и на нашей супружеской кровати. Мы тогда только начали раскручиваться, появились первые деньги и новые возможности, к которым Альбина очень быстро привыкла… Все они гребаные потаскухи… Потому я научился пользоваться женщинами по потребности – просто брать их. И все… Никаких отношений и чувств.

Отбрасываю телефон на кресло и со всей дури впечатываю кулаком в стену. До сих пор болит… Ольке уже одиннадцать лет, а болит так, словно все случилось вчера. Как наяву вижу заплаканные глаза Альбины и испуганные Вовы… Черт…

Погруженный в невеселые мысли, надеваю первую попавшуюся в шкафу чистую водолазку и джинсы. Не будет у меня с ней ничего… Ничего, кроме обсуждения деловых вопросов.

Квартира Полины встречает меня ароматами домашней еды и пирога. Поля неловко топчется, предлагая мне снять куртку, и приглашает на кухню.

– У вас стало уютно, – неуклюже замечаю я, вешая куртку на крючок и стаскивая обувь.

Идиотское замечание, но оно невольно срывается с губ. Квартира вправду преобразилась – везде чистота, порядок и пахнет по-другому. Ее дочка играет, сидя на ковре в гостиной. Лопочет по-своему и бросается резиновыми игрушками.

– Спасибо вам, Родион Максимович, – тараторит Полина, прижимая руки к груди. – Мой… В общем, он ушел отсюда. Даже вещи не забрал. Замки я поменяла и… Я вам так благодарна. Давайте обедать? Я борщ сварила и… Мясо с овощами потушила. Не знаю, вы такое едите?

Слова рассыпаются в горле от вида ее распахнутых глаз, струящихся по плечам каштановых волос, дрожащих тонких пальчиков… У меня даже во рту пересыхает… Обычная девчонка, такая, как миллион других… Мне надо валить отсюда, да поскорее. И перестать уже пялиться…

– Спасибо… Для меня никто не делал, сколько сделали вы, – продолжает Полина севшим голосом. – Не поверите, я прошлой ночью впервые спокойно спала. Наверное, вы думаете, что я дурочка, да? Нашла чему радоваться… Но у меня даже таких простых радостей давно не было. Я… Ну так что, пообедаем?

Господи, я с трудом сохраняю самообладание. Хочу ее обнять… Зарыться в мягкие ароматные волосы и целовать. Полина подходит к окну и отодвигает шторы,