– Если бы я хотела позвонить – если бы хотела! – вы думаете, я бы стала делать это здесь и сейчас, в вашем присутствии?

Джеки и Китти довольно улыбнулись друг другу. Лейла тем временем, визжа от восторга, снова пошла к Эсски, но собака убежала и скрылась под столом, жалостливо поскуливая.

– Как собачка делает, Лейла? – непроизвольно спросила у нее Джеки.

– Мяу, – ответила Лейла. – Мяяяяяу!

* * *

Менее чем через час Монаган сидела на кровати у себя в квартире, на третьем этаже над магазином. Эсски примостилась у ног, а на прикроватном столике стоял очередной бокал вина. Было почти одиннадцать вечера. Значит, в Техасе на час раньше. Вечер пятницы. Наверняка его нет дома, играет со своей группой, и его поедает глазами толпа техасских девчонок. Тамошние имеют репутацию наиболее привлекательных в стране. Она представила себе тип – упругое тело, тяжелые волосы, загорелая бронзовая кожа, рельефная шея, заработанная годами суровой булимии. Блюющие девахи из общежития, с кредитками, кабриолетами и жадными, алчущими ртами. Девахи, которым по барабану, где болтается мужик и дома ли он вообще.

Так что позвони она сейчас, услышала бы автоответчик. Вообще-то неплохой компромиссный вариант. В межполовых разборках даже идеальный, сродни стрельбе из машины. Бац, и теперь ты во́да!

– Назовите город, – сказал механический голос, когда она набрала междугородный код 512.

– Остин, – ответила она после непродолжительного молчания.

– Назовите абонента.

– Во… Эдгар Рэнсом, – ей пришлось порыться в памяти, чтобы вспомнить его настоящее имя. Ворон всегда был для нее просто Вороном.

Голос сообщил ей номер, она запомнила его и набрала – чтобы услышать еще один голос: «Номер не обслуживается…»

Она озадаченно уставилась на трубку. Если номер все еще в справочнике, должно быть, его отключили совсем недавно. Что ж, Ворон – далеко не первый музыкант, который накопил слишком много неоплаченных счетов. Даже несмотря на то, что его любящие родители, оплатившие шесть лет обучения в Колледже искусств Института Мэриленда, были настолько добры, что всегда поддерживали его в финансовом плане.

Если он действительно попал в беду, она поедет. Почему она не думала об этом раньше? Как и она, Ворон был единственным ребенком, но вырос в куда более почтенной семье. Его эго сохранило целостность, а чувство собственного достоинства было таким натуральным, точно мать испекла его в печи и покрыла глазурью.

У его матери хотя бы была печь.

Тесс никогда не слушала достаточно внимательно то, что Ворон говорил о родителях, но помнила, что мать как будто занимается керамикой, а отец связан с экономикой; последнее звучало для нее почему-то по-марксистски. Пара добрых хиппи-ретроградов, вырастивших сына, просто чтоб был.

Тесс открыла еженедельник. До сих пор поражает, какая напряженная у нее жизнь. Осень вся заполнена встречами. Не только по работе, есть и ужины со старыми и новыми друзьями, и даже «свидания» с мамой. Прекрасно быть востребованной, но неожиданно все имена, адреса, номера телефонов просто утомили ее.

Под буквой «Р» она нашла запись о Вороне, сделанную давным-давно, когда на этих страницах было куда больше пустого места. Записан номер в квартире в Болтон-Хилл, где он жил, когда они были вместе. Его день рождения – 23 августа («Две Девы!» – написал он каким-то экстатическим острым почерком, и ей нравилось, что он не позволял себе грязно шутить по этому поводу). Размеры одежды, номер социального страхования, телефоны любимых мест для заказа китайской еды. И просто на случай, если бы он понадобился ей во время одной из его редких поездок домой, – номер и адрес родителей в Шарлотсвилле.

– Слишком поздно, чтобы звонить незнакомым людям, – сказала она Эсски. – После одиннадцати звонят, только чтобы сообщить дурные новости.

Эсски, все еще сердитая из-за унижений Лейлы, скептически взглянула на хозяйку и отвернулась, выставив костлявую спину. Монаган набрала номер, думая, что скажет что-то вроде: «Вы меня не знаете, но… Мы никогда не встречались, но… Ваш сын никогда не упоминал, что мы с ним спали, пока я не разбила ему сердце, затем приползла обратно, после чего уже он разбил мне сердце, и теперь мы квиты и ничего другу не должны?»

– Алло, – женский голос, низкий и сильный. Без южного акцента – Рэнсомы из Новой Англии. Впрочем, бостонский говор несколько смягчился за годы проживания в Виргинии.

– Это дом Рэнсомов?

– Да, а кто спрашивает? – в голосе послышалась некая робость. Тесс поняла, что дурные новости слишком часто начинаются с «Это дом тех-то и тех-то?».

– Мы никогда не встречались, но меня зовут Тесс Монаган…

– Ах, Тесс! – Облегчение миссис Рэнсом было абсолютно очевидным. Показалось, что она готова выронить трубку. – Да мы же практически знакомы. Как твоя тетушка Китти? И твоя борзая – как же ее зовут? Мне хочется сказать «Джимми Дин»[35], но ее же зовут по-другому?

– Да, в супермаркетах это в том же отделе. Ее зовут Эсски, как продукцию мясной компании «Шлудерберг-Кердл». «Пожалуй, лучшая свинина в мире!»

– Ну конечно, Эсски! – рассмеялась она. – Тесс Монаган. Теперь я будто воскресила тебя в памяти. Просто я сейчас сидела и думала, что нужно тебе позвонить.

Что-то внутри Тесс перевернулось – то ли сердце, то ли желудок, то ли кишки.

– Разве что-то случилось? С Вороном? Я не смогла до него дозвониться.

– У него отключен телефон. Знаю, знаю. Месяца полтора назад. Через неделю после этого мы получили последний чек из Техаса. На нем было указано «вернуть отправителю». Я надеялась, что тебе хоть что-нибудь известно.

– Вообще-то нет.

Вырезка не в счет – она только все усложняет. Да и от упоминания о ней женщина забеспокоится еще сильнее – а в планы Ворона это определенно входить не могло.

– Значит, вы уже больше месяца о нем ничего не слышали?

– Три недели назад он звонил и оставил сообщение на автоответчике. Позвонил в то время, когда нас не бывает дома, что ему известно. Сказал, чтоб не волновались, но мы с тех пор места себе не находим. Он точно не пытался с тобой связаться?

Тесс рассматривала вырезку. Она попала к ней менее недели назад, а уже имела потрепанный вид, будто ее брали в руки много раз.

– Мне по почте недавно пришла его фотография. Просто фотография… У него теперь короткая стрижка.

Прозвучало по-идиотски, но ничего лучше Тесс придумать не смогла.

– Я так и думала, что он попытается связаться с тобой. Ты на него всегда так хорошо влияла.

– Да?