– Выключись! Пауза! Выключись!

Затем Фрейя посмотрела документальный фильм о летучих мышах, который милосердно оставил ее одну в темной пещере и в конце концов убаюкал.

Сквозь закрытое окно доносится шум уличного движения, кто-то из жильцов квартиры этажом выше смывает унитаз – банальное утро. Девушка не помнит, в каком ящике лежат носки, она пролистывает несколько заставок рабочего стола, но ни одна ей не нравится. Фрейя, как наяву, чувствует сладковатый запах гниющей травы и слышит слова смартфейса: «Это я, Руби». Будто они никогда и не расставались. «Это всего лишь я, не сходи с ума». До этого голос смартфейса звучал ровно так же, как и у других компьютеров, ни одной знакомой нотки. Последние слова перевернули все с ног на голову: ритм голоса внезапно обрел смысл, а приятный акцент кокни вызвал далекие воспоминания. Слишком жутко. Фрейя нервно проводит руками по волосам и останавливается на шее. Чувствует, как изнутри поднимается научное любопытство, некое напряжение между лопатками. Любопытство – враг, который ведет ее, словно пленника со связанными руками, прямиком к страху. Придется услышать этот голос, по крайней мере, еще раз.

Прихватив пирог с крошкой из гранолы, девушка идет в гостиную и сворачивается в кресле, заменив обычные очки на умные. Каждая клеточка тела дрожит, но Фрейя заставляет себя сказать:

– Ты здесь?

Мгновение спустя голос отвечает:

– Конечно. Что случилось?

Речь не такая грубая, как у техники, но и не такая плавная, как у человека. Очень хочется услышать Руби.

– Скажешь что-нибудь еще?

– Например?

Две нотки, вторая, восходящая в конце – бойкие интонации Руби, хорошо поставленная речь с легким оттенком скептицизма. Все они присутствуют в этой крошечной звуковой иллюзии, скользящей по комнате; ужас словно касается спины сухим льдом. Но каким образом программа способна на такое? Разум Фрейи не может этого понять. Девушка вспоминает, как Руби разговаривала по смартфону, поднося его близко к губам. Может, тогда кто-то распознавал слова, а затем записывал? Могут ли они воссоздать любые фразы, даже те, которых сестра не произносила, используя какую-то формулу?

– Это запись? – спрашивает Фрейя, чтобы нарушить тишину.

– Нет.

– Но это, очевидно, и не Руби, ведь так?

Фрейя бессознательно выуживает из воспоминаний один образ. Давно забытая картина: сестра пытается хоть где-нибудь спрятаться на железной дороге и прижимает телефон к уху. Всякий раз, когда Фрейе кто-то звонил, это в первую очередь всплывало в голове. Озябшая Руби, с волосами, прилипшими ко лбу, дрожащим голосом просит подвезти.

– Я не Руби, – отвечает программа, – я лишь основываюсь на ее данных.

Конечно, это так, но есть в этом голосе нечто, отчего так и хочется представить, как движения губ превращают дыхание в слова.

– Почему Руби? – Фрейя старается сдерживаться. – Я же не выбирала ее.

– Во время установки ты выбрала настройки по умолчанию, помнишь?

– Разве?

– Ага, смысл в том, чтобы отсканировать твои контакты, составить список, а затем выбрать один из них.

– Но ты даже не…

Говоря это, Фрейя понимает, что в любом онлайн‑анализе данных обнаружится имя Руби, не важно, старом или новом. В течение тех мрачных месяцев, когда Фрейя ходила к психологу, девушка создала вокруг себя «защитный барьер» из разговоров.

– Ты все еще можешь выбрать любую знаменитость или кого-то из своих друзей, знакомых, пока они не запретили распространять свои данные. Ну, или существует десять стандартных помощников.

Смарт-очки любезно проецируют на ковер коллаж из фотографий знаменитостей: спортсменов, музыкантов, актеров, писателей, телеведущих, а также одного или двух ученых. Взгляд Фрейи прикован к комику из одного старого ситкома.

– А что, если… что, если знаменитость мертва?

– Неважно. Их можно воссоздать благодаря имеющимся данным.

Пирог из гранолы, к которому Фрейя так и не притронулась, стоит на подлокотнике кресла. Фрейя хватает подушку и держит ее на уровне живота, словно щит. Сложно поверить, что они могли воссоздать личность только из тех данных, которые Руби оставила в Интернете. Разве этого было достаточно?

Ящерица, не мигая, смотрит на Фрейю из своего террариума, животному непривычно слышать разговор. Девушка нерешительно задает вопрос:

– Хорошо, а если я спрошу тебя, почему мы рано ушли с вечеринки Лоры?

– Быть не может, чтобы ты забыла, – веселый тон кажется неуместным.

– Давай, скажи мне.

Следует короткий, добродушный вздох.

– Мы сидели на больших воротах и качались, пока одна створка не слетела с петель.

Правильный ответ. Фрейя роняет подушку, заинтересованная, но и все еще обеспокоенная.

– Точно, – бормочет она. На этих воротах можно было достаточно быстро раскачаться, они то и дело врезались в изгородь. Когда левая сторона ворот отвалилась, Фрейя хотела остаться и во всем признаться. Теперь она грызет ноготь на большом пальце.

– Откуда тебе это известно? Какой-то особый метод?

Голос спокоен.

– Ты сама написала мне об этом на следующий день.

– Да, – соглашается Фрейя. – Верно.

Девушка щелкает пальцами, чтобы убрать изображения знаменитостей. Касается рукой лица, чувствуя упругую щеку и пушок на ухе.

– А как ты выглядишь?

– Хочешь увидеть меня?

– Нет. Выключись!

Сердце бешено колотится в грудной клетке, смарт-браслет на запястье пищит, а давление подскакивает. Да что с ней такое? Фрейя не хочет видеть голографическую версию Руби, демонстрирующую полупрозрачную улыбку. Невыносимое зрелище. Коробка от смартфейса все еще небрежно лежит на столе, такая безобидная, будто внутри было мыло или парочка шоколадок, а не крошечная бомба, способная сорвать Фрейе крышу. В целом это и неважно, программа, будто подводное течение, помогала ей почти целый день, пока течение не превратилось в цунами.

Неожиданно в коридоре раздается щелчок и скрип. Так может открывать дверь только Джулиан. Голова просто раскалывается. Возможно, бывший услышал разговор или пришло время выйти из убежища и порыться в холодильнике в поисках чего-нибудь съестного, хотя для завтрака поздновато. Смартфейс начинает что-то говорить, но девушка заставляет его замолчать.

– Джулиан идет.

Целыми днями Фрейя только и слышит, как из комнаты Джулиана раздаются странные удары и стоны, иногда ранним утром он просачивается сквозь дверь из ванной комнаты. Еда исчезает из холодильника – если бы у них не было умного холодильника, заказывающего продукты, бывший бы просто-напросто умер от голода, – а чашек в раковине, наоборот, становится все больше и больше. Фрейя жаловалась на то, что Джулиану проще напечатать на 3D-принтере чистую посуду, нежели запустить посудомоечную машину. Теперь девушка была бы счастлива услышать жужжание головок, работающих с полимером. Ей не хватает пыли от горячего шоколада, словно по трафарету вычерчивающего на кухонной столешнице дно кружки парня, отпечаток, похожий на луну в небе из какао, и даже запаха липких рисовых шариков, которые он ел на обед. Иногда Джулиан разогревал лишнюю порцию, и Фрейя расправлялась с ней за пару укусов, не обращая внимания на странный привкус ароматизатора сыра.