– Ох и ядреный квас, – сказал Иваныч, опустошив свою тарелку.

– Да, – согласился я и, отставив тарелку, чуть откинулся на бревно, у которого сидел, и посмотрел на дно вагона, – Иваныч…

– Что, – спросил он, раскуривая трубку.

– Какие нафиг раковины, какие унитазы с полками… Ты на это глянь, – сказал я и показал на вагонный генератор, который приводился в действие через редуктор от колесной пары.

– Серый… ну… блин… считай за «кенвурт» я тебя простил!

– Ты меня минимум за двадцать «кенвуртов» простить должен, такая хреновина под каждым вагоном.

До вечера, забросив все остальное, мы снимали с вагонов генераторы, на некоторых вагонах они были другие, и другой конструкции, у каких-то были ременные приводы, у каких-то карданные. Когда мы уже закончили с демонтажом генераторов и попутного электрооборудования, и оставалось только перевезти все на «Аврору», Леха сообщил, что со стороны лесной тропы идут люди, шестеро взрослых и трое детей разного возраста.

– Ну здравствуйте еще раз, – сказал подошедший к нам Макс, – мы решились. Только вы нам поподробнее расскажите все про эти новые поселки?

– Да легко, переход полтора суток занимает, боцман у нас поболтать любит, вот он вас и просветит.

– Может, помочь? – предложил Максим.

– Не откажемся, ты только сначала карапузов своих да баб размести на борту… ступай, там тебя боцман встретит.

Иваныч отдал распоряжение по рации боцману и коку, а Алексей отправил всех своих бойцов на борт… мало ли что, пусть за порядком присмотрят. Ну служба у него такая, что ж поделать.

Ужинали мы уже затемно. Пока все уставшие и зачуханные перекупались, пока переоделись и привели себя в порядок, всех после ужина просто валило с ног. Боцман разместил пассажиров в кубрике, закрепив на балках гамаки. Переселенцы тоже, после горячего душа и нормального ужина, все вырубились моментально. На «Авроре» вахтенные заняли свои места, подняли и закрепили сходни, и корабль погрузился в ночь.

После завтрака я, Иваныч, Алексей, Максим, Алексей Макарыч и совершенно седой парень по имени Михаил сидели в кают-компании и обсуждали будущее переселенцев. Алексей Макарыч был ровесником Иваныча и, ни много ни мало, целый полковник ФСБ, только на пенсии, даже удостоверение нам показал. Возвращался он на поезде из Уфы, куда ездил в гости к брату. Левая рука у него была травмирована, и примотана от локтя вместе с кистью к дощечке. Мужик он был весьма здравомыслящий и с правильными на нынешний момент взглядами. Да и Макс сказал, что их группа выжила во многом благодаря Макарычу. Михаил в этой катастрофе потерял всю свою семью, он все больше молчал и лишь изредка что-то уточнял. По профессии он был инженером с Владивостокской ТЭЦ-2.

Боцман в общих чертах успел рассказать нашим пассажирам о новых реалиях обломков цивилизации, и теперь они уже пытались более детально нас обо всем расспросить, причем мне показалась, возможно, но некоторые вопросы, которые задавал Макарыч, были явно для проверки нас «на вшивость», что ли. Но, вероятно, мы его проверку прошли, и через полчаса разговора было заметно, что он уже расслабился и просто принимает участие в обсуждении перспектив переселенцев.

– А в этом Лунево чем в основном люди живут? – поинтересовался Макарыч.

– В основном торговлей, конечно, поселок на реке стоит, современная транспортная артерия, так сказать, есть еще там неплохое фермерское хозяйство. А так в целом местные живут, как и жили, те, кто выжил после Волны и прибился к Лунево, все больше по наемным работам, но многие, как говорят, пытаются «пустить корни».

– Да, где бы нам пустить корни… Ну оружие продадим, на первое время хватит… а дальше? – сказал, вздохнув, Макс и как бы обратился к Макарычу.

– А что у вас, кстати, с оружием? – спросил Алексей.

– Три автомата, три ПМ, ну и полный комплект спецсредств и экипировки, который на рейс у нас выдается.

– Нормально, – хмыкнул Леха, – только вот продавать не стоит, в этом мире нельзя без оружия.

– Ну есть-то мы эти стволы не будем, у нас трое малых в группе, все сироты теперь считай.

– Это понятно, – ответил я, – но вас, во-первых, отсюда никто не гонит, и во-вторых, вы как-то пропустили информацию мимо ушей об острове Сахарный. Вы можете заселиться и к нам, крышу над головой на первое время предоставим, потом и жилье отстроить поможем, работы у нас непочатый край и с голоду никто не пухнет.

– Это приглашение? – спросил Макарыч.

– Считайте что приглашение, – ответил я и обратил внимание, как Иваныч одобрительно кивнул, облегченно вздохнул и отошел к иллюминатору попыхтеть трубкой.

– Я не против, – ответил Макарыч, – вы как, Макс, Миша?

– И я в принципе согласен, – ответил Макс, – только, я же мент, ну есть еще кое-какой боевой опыт. Нужен вам на острове мент с боевым опытом?

– Мне нужен, – ответил за меня Алексей, – не сомневайся, занятие тебе найдется.

– А я бы в Лунево поехал, – сказал молчаливый Михаил, – там же вроде котельная есть и электростанция, наверное, работу там найду себе точно. Но если вы все на Сахарный, то и я с вами.

– А почему ты так уверен, что тебе работы не будет на Сахарном? – аж крякнул Иваныч. – Ты еще наш план-график на ближайшую стодневку не видел.

– Ну раз будет работа по специальности, то я тоже тогда не против на Сахарном поселиться.

– Ну что, тогда домой? – спросил Иваныч.

– Домой, – кивнул я, – идемте, Алексей Макарыч, я вас к доктору отведу, а то эта дощечка ваша… несерьезно в общем.

Макарыч оказался еще и отличной нянькой, если можно это выражение к нему применить, дети от него не отходили, он им что-то рассказывал всю дорогу до Сахарного, занимал их какими-то элементарными играми. Дети были разных возрастов, самая старшая, четырнадцатилетняя Анна, рыжий десятилетний Вовка и шестилетний Антон. Сразу после катастрофы Макарыч взял опеку над сиротами, и теперь ближе чем он у детей никого не было. Иваныч же начал «ковать железо не отходя от кассы», сначала затащил Мишу в машинное отделение, проведя ему экскурсию, а затем посвятил в планы строительства на Сахарном мини-ГЭС. Алексей тоже, уволок Максима в каюту к Васе, где они нашли о чем поговорить и что вспомнить. А я решил восполнить пробел в знакомстве и побеседовать с женской половиной переселенцев, которые все больше времени проводили в кубрике, где боцман им отгородил небольшой угол куском брезента на стропе.

– Разрешите, – постучал я костяшками пальцев по балке, спустившись в кубрик и остановившись перед брезентом, из-за которого доносился тихий разговор.

– Ой подождите, – почти взвизгнул кто-то.

– Как скажете.

– Все, теперь можно.

Я прошел за брезент и присел на свободное место на шконке. Было понятно, что женский коллектив приводил себя в порядок, одна их женщин, самая старшая, подшивала обрезанные рукава блузки, Ирина сидела на шконке, забравшись на нее с ногами и прикрывшись простыней с логотипом «РЖД», которых мы, кстати, набрали превеликое множество, вероятно, она и визжала, третья девушка лет тридцати стесняясь смотрела в пол, в момент аварии она очень сильно разбила себе лицо и сломала нос. Хоть на ее лице присутствовало пара свежих шрамов и горбинка от перелома на некогда маленьком аккуратном носике, внешность у нее была вполне симпатичная, отчасти, я бы сказал, восточная какая-то, но было видно, что девушка все равно очень комплексует по этому поводу.