Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам съёмочный процесс мало чем отличается от съёмок, к примеру в Европе. Удивляет только, что тут в Петербурге можно вот так арендовать часть улицы или площади прямо посреди бела дня, поставить павильоны для аппаратуры и трейлеры для актёров. Нам удаётся быстро отснять мои персональные и наши совместные сцены с Ольгой. Мне безумно нравится этот вайб запретных отношений в сюжете, когда между личным счастьем и долгом, нашим героям приходится выбирать долг, потому что того требует их призвание. Благодаря тому, что мы с Ольгой хорошо понимаем и чувствуем друг друга, я даже могу отправить Ингу и Лиззи на какое-то время в трейлер греться и пить кофе. Я вижу насколько Инга взволнована, даже можно сказать напугана.
После этих сцен начинается экшен: сцена с погоней, в которой я участвую только на крупном плане, а также сцена с дракой. Тем не менее я остаюсь рядом с режиссёром, чтобы следить за процессом и быть в контексте происходящего. Отправляю ассистентку за Ингой в трейлер.
Во время одного из диалогов я замечаю, что что-то происходит. Даже Артём обращает на это внимание и оборачивается назад.
— Лиза! Лиза... — кричит незнакомый женский голос. А после я слышу разрезающий округу детский рёв. Я ещё не вижу, что произошло, но уже знаю, что плачет Лиззи. Меня бросает в дрожь. Я прошу прощения у съёмочной группы и режиссёра и бегу в сторону трейлеров. Вижу Лиззи в объятиях Инги. Дочь плачет болезненно, сжимая ладошки в кулачки. Вокруг носится какая-то девушка с аптечкой. Я смотрю на комбинезон Лиззи и понимаю, что она упала. Скорее всего споткнулась о какой-то кабель. Подбегаю к ней, распихиваю всех и обнимаю. Лиззи при виде меня начинает плакать ещё громче.
— Что такое, моя милая? — я прижимаю её к себе и покачиваю слегка. — Кто тебя обидел? Где болит?
Лиззи сначала просто воет, но после третьего или четвёртого моего однообразного вопроса она наконец показывает мне свои грязные ушибленные ладони. Я вижу небольшую ссадину на одной руке. И вроде бы понимаю, что это ничего, и дома она и не такие царапины получает, когда играет на улице. Но в моменте я прихожу в бешенство. Оборачиваюсь на стоящую позади с виноватым видом Ингу.
— Как это могло случиться? Я ведь просил вас присматривать за ней! Как можно было не справиться с такой элементарной задачей?! — кричу я. Переводчица бледнеет ещё больше, на глазах появляются слёзы.
— Мне очень жаль, — отвечает она и опускает взгляд.
Она выглядит такой несчастной и подавленной в этот момент, что мне самому становится стыдно. Ведь если подумать, срываясь на Инге, я злюсь вовсе не на неё, а на самого себя. Ведь это я протянул до последнего и не смог решить проблему с няней. Переложил ответственность за своего ребёнка на чужого человека и сделал вид, что всё так и должно быть. Хотя, если задуматься, то с какой вообще стати она должна была присматривать за моей дочерью? Она мой переводчик, а не личная обслуга. Но понимаю я всё уже после того, как грубые слова были сказаны. Лиззи, наблюдая за диалогом, успокаивается и перестаёт плакать. Возникает короткая неловкая пауза, которую прерывают подоспевший парамедик и Ольга.
— Я позвала доктора, — говорит актриса услужливо.
— Спасибо, — киваю я, всё ещё глядя на Ингу. Не знаю, как теперь вести себя с ней.
Парамедик, дежурящий на площадке, видимо, для оказания помощи каскадёрам, разочарованно глядит на ладошки Лиззи. Потом вздыхает и смывает грязь, обрабатывает антисептиком и клеит пластыри. Что-то говорит по-русски, обращаясь к Ольге, та кивает.
— Он рекомендует сделать... инъекцию, — произносит она неуверенно. Пытается подобрать более подходящее слово, чтобы я понял.
— Доктор имеет в виду прививку от столбняка, если вы не делали раньше, — дрожащим голосом поясняет Инга.
Ольга бросает на неё сердитый взгляд, и та умолкает. Я осознаю, что не помню, какие именно прививки мы ставили Лиззи. Их было много и в разное время, как рекомендовал наш педиатр, но для того, чтобы узнать конкретно, мне нужно позвонить ему.
Остаётся одна сцена и Ольга вызывается посидеть с Лизой, пока мы с Ингой будем на площадке. Я просто принимаю её предложение, осознавая, что чем раньше я закончу, тем раньше смогу вернуться в отель и выяснить всю необходимую информацию о прививках. Общение с Ингой при этом становится крайне напряженным. Её голос становится холодным металлическим, будто искусственно воссозданный нейросетью. Должно быть такова её защитная реакция. Я знаю, что нужно что-то сделать, чтобы поставить точку в это инциденте, но упрямо отказываюсь что-либо предпринимать.
Глава 9. «Звезда мирового уровня»
Инга Я смотрю на Ричарда на съёмочной площадке и не могу отвести глаз. Я не знаю, что это за магия. Может, всё дело в гриме, а может, в атмосфере, но он кажется абсолютно нереальным, брутальным и очаровывающим. Ему невероятно идёт образ влюблённого шпиона. И когда я вижу его в кадре с актрисой Ольгой Макаровой, то чувствую напряжение между ними.
Ольга красива. В ней есть что-то восточное. И не только карие глаза с поволокой ресниц и длинные тёмно-каштановые волосы, у неё особый шарм. Даже будучи женщиной, я ощущаю это. Могу представить, какое впечатление она производит на мужчин. Прежде я не обращала внимания на неё, как на актрису. Я в целом мало интересуюсь отечественной киноиндустрией, особенно современной. Из сплетен в медиа я бегло слышала, что она является дочерью одного из богатейших бизнесменов России, владельца холдингов и нефтяных вышек. Но даже если это правда, то Ольга — это отличный пример того, как использовать имеющиеся ресурсы эффективно. У неё за плечами явно не одни курсы актёрского
