Вряд ли Олег Родионович читал новеллы Эдгара Алана По – судя по глянцевым порноизданиям, он предпочитал литературу иного рода.

Первым делом Лера обыскала небольшой стол, не веря в то, что там находится что-то важное и компрометирующее.

Так и есть, содержимое стола изобличало в Олеге Родионовиче посредственного педагога, который, судя по нескольким потрепанным книжкам, предпочитал читать на досуге ужастики Стивена Кинга.

Кроме стола и шкафчика имелась еще открытая полка, на которой валялась масса спортивной литературы, стояли запыленные спортивные кубки, лежали небольшие гантели. А вдоль стены, на которой висел большой плакат с изображением немецкой сборной, болельщиком которой, судя по всему, и был физрук, вповалку лежали разнообразные физкультурные и спортивные принадлежности, начиная от крошечных мячей и заканчивая огромной поломанной гимнастической тумбой.

Изучив полку, Лера вздохнула: нет, никакого тайника там не имелось, ни в одной из брошюр не было пустот, где бы хранился нож, при помощи которого маньяк кромсал жертвы.

Может, зря они физрука подозревали?

– Ой, а это что? – спросила Лариска, вдруг извлекая из запыленной коробки, стоявшей среди ей подобных и заполненных всяким хламом, наручники.

Девушки стали изучать сей предмет, и Лариска вдруг пробормотала:

– Смотри, они ржавые, что ли?

Лера же, проведя пальцем по темному пятну на внутренней стороне наручников, сдавленно ответила:

– Думаю, это кровь!

Паника, казалось бы, давно улегшаяся, вдруг снова охватила ее. Девушки принялись требушить все прочие коробки, уже не заботясь о том, чтобы не оставить следов. И обнаружили еще одну пару наручников, правда, в отличие от первых, с кокетливой розовой опушкой.

– Зачем они ему? – пробормотала Лера, а Лариска, кашлянув, ответила:

– Думаю, для сексуальных утех.

Лера качнула головой.

– Так-то оно так, но только для добровольных или для тех, в которых жертвы принимают участие против своей воли?

В глаза ей бросился устроенной ими в каморке физрука беспорядок. Тот сразу же поймет, что кто-то устроил в его отсутствие шмон, и что тогда?

Лариска же, усевшись на грязный баскетбольный мяч, произнесла:

– Значит, так! Олег, вероятно, черт знает чем занимается, причем явно не со своей помешанной на религии малахольной женушкой, тогда бы не имело смысла хранить все эти секс-причиндалы на работе, а с кем-то другим. Причем, судя по всему, некоторые любят погорячее…

Она беспомощно взглянула на Леру, и та завершила ее мысль:

– Но это вовсе не значит, что он убийца. Да, думаю, мы сели в лужу. Весь вопрос в том, что нам теперь делать с этим хаосом?

Лариска же, желая что-то сказать, сделала неловкое движение, баскетбольный мяч выкатился из-под нее, и девушка плюхнулась на не менее грязный, чем сам мяч, пол.

– И почему он так ненавидит порядок! Это же ненормально! – заявила она и в сердцах, явно раздосадованная их поражением, схватила баскетбольный мяч и пульнула им в стену, прямо в плакат с изображением немецкой сборной.

Тот, отскочив от стены, издавший странный гулкий звук, срикошетил в полку, где и застрял, сбив несколько жалобно звякнувших спортивных трофеев.

Лера же, подойдя к стене, произнесла:

– Ты слышала?

– Что слышала? – спросила Лариска, а Лера кулаком постучала по плакату, точнее, по скрытой за ним стеной.

Только звук был не как от монолитной бетонной стены, а как от деревянной доски, за которой скрывалась пустая полость.

Так и есть, на самом виду – и пусть не как у Эдгара Алана По в «Похищенном письме», зато как у столь любимого физруком Стивена Кинга в «Побеге из Шоушенка», где главный герой, отбывавший пожизненное заключение в американской тюрьме за совершенное не им убийство жены, долгие годы кропотливо долбил в собственной камере подземный ход, прикрывая лаз постерами с различного рода голливудскими дивами.

Олег Родионович же выбрал немецкую сборную.

* * *

Плакат был надежно прикреплен к деревянной рамке, которая держалась на вмонтированных в бетонную стену штырях. Не оставалось ничего иного, как, воспользовавшись найденной в столе отверткой, осторожно поддеть плакат и высвободить его из рамы.

Глазам девушек предстала стена, в которой кто-то, наверняка сам Олег Родионович, мастак на все руки, обустроил сейф-нишу, используя в качестве дверцы деревянную перегородку.

Лере и Лариске пришлось потрудиться, чтобы понять, как отодвинуть ее в сторону, и когда это наконец удалось, их глазам предстал тайник физрука.

Запустив в него руку, Лариска извлекла плетку с металлическими шипами.

– Вот он, значит, какой, наш Олег Родионович! – заявила она и сунула руку в стенную нишу. А затем, вытащив что-то массивное, продолговатое, красное, с визгом отбросила это от себя.

Девушки склонились над этим предметом, лежавшим на пыльном полу каморки, и Лариска, судорожно хохотнув, произнесла:

– Это то, на что оно похоже?

– Да! – завопила Лера, а подруга добавила:

– И это то, о чем я сейчас думаю?

Лера снова подтвердила ее мысли.

На полу перед ними лежал гомерических размеров резиновый фаллос.

– Но зачем он Олегу? – спросила Лариска, а Лера, запустив руку в тайник, не без иронии в голосе произнесла:

– Вопрос, конечно, интересный, но поставлен неверно. Не зачем он Олегу, а зачем они Олегу!

Ну да, в тайнике имелся целый выводок резиновых изделий разного цвета и поистине устрашающих размеров.

– Что он с ними делает? – спросила Лариска, и Лера прыснула.

Вслед за этим девушки снова принялись судорожно хохотать, а затем, схватив каждая по резиновому другу физрука, правда, разных цветов, принялись, словно мушкетеры шпагами, дуэлировать друг с другом.

Устав, Лера откинула тайного любимца Олега Родионовича и сказала:

– Кажется, там еще что-то есть!

На этот раз они вместе запустили руки в тайник и извлекли видеодиски в цветных обложках. На этот раз смеха не было, Лариска только сдавленно произнесла:

– Ничего не понимаю…

Как и журналы в шкафчике, видеодиски были непотребного содержания, только изображены на них были не знойные красотки, а молодые спортсмены.

– Он что, «голубой»? – спросила недоверчиво Лариска. – Но ведь он пристает только к девицам и никогда к парням!

Лера, вздохнув, ответила, запихивая диски обратно:

– Может, он и вашим, и нашим. Физрук-многостаночник, так сказать. А к девицам пристает, да еще так агрессивно, наверняка специально, чтобы никто не узнал о нем всей правды. Понятно теперь, почему он хранит эти вещицы вне дома.