Шрифт:
Интервал:
Закладка:
« Черт подери вас с вашей политикой!» Я беспомощно обернулся к Джереми, но тот стоял с ничего невыражающим лицом и явно мечтал поскорее отсюда смыться. Я вполне разделял его желания…
Вуаля!
х х х
Ночью на балконе,
Расстегнув ширинку
Слушал он Чайковского,
А под утро Глинку…
Если бы мой ангел оказался Сатаной, я бы, пожалуй, не удивился. Но то, что он оказался отменным собутыльником, поразило меня до глубины души. Впрочем, мы уже были в том состоянии, когда не удивляешься ничему. По крайней мере, я. Мы беседовали. Я уже разделся до пояса, а мой личный хранитель распустил перья, ну чисто горный павлин, в смысле орел. Он вещал убедительно и, похоже, со знанием дела. Я когда соглашался, а когда как.
– Растения впитывают информацию,– это Ангел.
– Мугу…– это кажется я. Далее по тексту.
– Люди впитывают информацию…
– Погоди…
– А источник ее вода! И с этим необходимо считаться.– Далее следуют невразумительные круговые движения руками с обеих сторон.
– А вот интересно… Когда вода превращается в водку, какую информацию она несет?
Смех в зале переходящий в овацию.
– Искаженную…
– А насколько искаженную… И насколько ей можно доверять? И можно ли ей доверять вообще?
Пятидесятиминутная беседа о том, что никому никогда доверять нельзя. Ни по ту, ни по эту стороны. Кроме присутствующих разумеется.
– Все мы вышли из воды и в нее же уйдем.
– И это правильно.
Икание.
– А ты говоришь, искусство! Живопись! Балет еще вспомни, мужской.
Экая дрянь…
– Почему дрянь? Мне нравится…
Икание. Бульканье. Опять икание.
– А ты знаешь, человек, что есть основная движущая сила искусства? Страх!
Звон посуды, тост за искусство.
– Вспомни, вспомни. Когда люди строили первый город, что ими двигало?
– Страх?
– Точно, еще и какой! Они отгородились от него стенами, но страх не ушел, он проник внутрь стен и поселился в городах навсегда. И чтобы его заглушить, люди стали пить водку и петь песни, и играть на мерзких музыкальных с позволения сказать инструментах… А водка несла искаженную информацию…
– Погоди, значит размышляя…
– … о прекрасном, мы отвлекаем свои куриные мозги от главного. Страха уйти в Небытие. А бояться этого вовсе не нужно.
Цоканье, звяканье. Тост за искусство. Нет, уже пили. Ага. Тост за мужской балет.
– Какой смысл бояться неизбежного? По логике, бояться нужно момента появления на свет.
– Абсурд.
– Точно.
– Ерунда.
– Обязательно. О! И это тоже, как впрочем, и все вокруг.
И тут он спросил:
– А слыхал ли ты о Хрониках Акаши?..
х х х
Спящая красавица-2. Ремикс.
В смысле две красавицы.
Светка позвонила на третий день. Вера тактично не стала приставать с расспросами, тем более что голос у подруги был еще тот. Глухой и убитый одновременно. Попросила приехать. Да, желательно сегодня. Да сама. Вера приехала.
Выпили. Посидели. Покурили. Разговор не клеился. Ощущения остались весьма тягостные. Потом некоторое время от подруги снова было ни слуху, ни духу. По цыганской почте пришло сообщение, что на Светкиной фирме новый начальник. Чтож, свято место… Жизнь входила в колею и тут…
…Светка примчалась ближе к полуночи. Растрепанная, страшная. Галопом пронеслась на кухню, залпом выпила стакан водки, трясущимися руками выложила на стол пачку сигарет и небольшую икону, а после, шаря руками в поисках зажигалки, объявила:
– Едем…
Вера стояла в дверях в пижаме. У нее жутко болела голова, и ей хотелось спать.
– Куда?
– На кладбище!.. Ыыы…– Светка, наверное, от отчаяния, полезла прикуривать от плиты и опалила локон.– Ччерт…– сплюнула, перекрестилась на икону.
Вера тяжело опустилась на табурет.
– Он это ОН…– со значением произнесла подруга и стала прикуривать еще одну сигарету. Первая осталась на плите. Светка тряхнула обгорелым локоном и добавила:– Ты понимаешь?
– Нет,– честно призналась Вера.– Давай по порядку.
Светка кивнула, налила еще, выпила, затянулась:
– Будешь?
– Давай…
Некоторое время было тихо, только гудел огонь, и лилась огненная вода.
– Он это ОН…– повторила Светлана.
– Да кто?– морщась от вкуса, спросила Вера.
– Да это Желудинский,– подруга махнула рукой в окно. Там была ночь.
– Какой Желудинский?
– Ну, новый начальник…– Светкины глаза заблестели, кажется, ее отпускали. Она противно хихикнула,– Родион и Желудинский близнецы братья, кто больше матери… ИК… иКстории ценен… Твою мать, Вера. Ни черта ты не понимаешь. Мы, блин, говорим Родион, подразумеваем Желудинский, а блин, говорим Же… ха-ха… лудинский подразумеваем… Кто? Правильно, Родион!
Она погрозила Вере пальцем и захохотала.
"Клиника",– поняла Вера. – "Надо что-то делать".
Светка словно прочитала ее мысли и, оборвав смех, стала жарко шептать, крестясь и разливая водку:
– Я и говорю, правильно. Надо что-то делать. Надо ехать к тебе… ой, ну не в смысле… короче на кладбище, и вскрывать могилу. У меня предчувствие, что Он это ОН… Понимаешь? Он только пришел после похорон, и сразу почти туда. А я вся на нервах. А гляжу, а у него все Его и руки и повадки. И смеется так гадко. Вылитый Родион. И рост и вес. И…– она снова зарыдала,– а глаза… глаза… мертвые…
Какое-то время опять было тихо. Слышались только Светкины судорожные всхлипывания.
– А потом, потом я поняла. Они…– Светка указала пальцем в потолок,– Они все мертвые…
– Кто?
– Ой, какая ты дура. Да они же – начальники. Как ты не понимаешь… И дети их мертвые. Мне бабка говорила давно, я только сейчас поняла. "И по плодам их вы их узнаете…" Вот так оно в библии. Точно. И руки и ноги. И за зад точно так щиплет. И смотрит… Я тебе так скажу, подруга, Родион, он не умер. Ха…
На улице громко зазвонил трамвай, Светка нервно дернулась, икнула. Потом глупо и неестественно рассмеялась.
–Рифмочка образовалась. Он – Родион… Маловато будет,– снова забулькало.– Этот. Этот, блин, Желудинский – он дьявол. Как Дракула. Он всегда был, они не умирают, они только обличия меняют и все… А гроб он пустой должен быть. Я тебе точно говорю, там они бомжа похоронили. К нам же налоговая приходила, счета смотрели, вот он и умер… А Желудинский, точно дьявол… Только ты не говори никому, хорошо?.. А то они…
Она уснула прямо за столом. А Вера еще долго сидела у окна и пила в одиночку, глядя на Светкину икону… Заснула она под утро.
..Солнце заливало старенькую кухню. Света, икона и водка отсутствовали. Вера позвонила на работу и сказала, что заболела. И это было действительно
