Маршал не выдержал, спросил:

— А воробьи тоже ваши?

— Мои, — ответил генерал автоматически.

— То-то они такие серые, — заметил Рокоссовский.

— Так точно, — согласился генерал, как ни в чем не бывало. — Зима. В трубах ночуют.

В конце дня больших полевых учений тот же генерал майор танковых войск Сурков подошел к маршалу Рокоссовскому, козырнул и тоном заботливого хозяина сообщил:

— Товарищ Маршал Советского Союза, ночевать вы сегодня будете в будке. Там уже все приготовлено.

— Спасибо, генерал, — поблагодарил Рокоссовский. — Я уж лучше где-нибудь под кустиком. Зачем же собачку тревожить? Где спала, пусть там и спит.

Генерал встрепенулся: должно быть бестолковость маршала удивила его.

— Будка — это штабной фургон, товарищ Маршал.

— Вот видите, оказывается у вещей свои названия, чтобы их можно было отличать и не путать, — сказал Рокоссовский. — Оказывается, в танковых войсках иначе.

* * *

Престарелому маршалу Семену Буденному рассказали, что на Брежнева совершено покушение: в него стреляли из пистолета.

— И что?

— Остался жив.

— Ну вот! — возмутился Буденный. — Я же всегда твержу: шашкой надо! Шашкой оно надежнее!

В министерстве обороны проводились большие командно-штабные учения. По их замыслу предстояло проиграть возможные варианты начального периода войны, в которой агрессором выступали объединенные вооруженные силы стран НАТО в Европе.

За советскую сторону играло главное оперативное управление Генштаба, за НАТО — Главный штаб главного командования сухопутных войск, который возглавлял Маршал Советского Союза В.И. Чуйков.

Смысл учений был в том, что обе играющих стороны строили свои решения на основании реального учета соотношения сил, развернутых обеими сторонами на театре военных действий. Поэтому учения носили характер совершенно секретных, и о них за стены министерства обороны никакой информации не поступало, хотя за их ходом внимательно следили ЦК КПСС и правительство.

Министр обороны маршал Р.Я. Малиновский, осуществлявший общее руководство учениями, приехал в Главный штаб сухопутных войск в период, когда там заканчивали работу над планом натовского нападения на Восточную Германию и попросил Чуйкова доложить ему соображения планировщиков.

— Начало наступления, — доложил Чуйков, — НАТО будет предварять нанесением ядерных ударов по важнейшим объектам Группы Советских войск в Германии…

— Забудьте о ядерных ударах, — прервал его Малиновский. — Мы отрабатываем начальный период войны с применением обычных средств вооружения.

— Тогда НАТО нет смысла начинать агрессию. Без ядерного оружия теми силами, которые у них есть в Европе, с группировкой Советских войск им не сладить. Поскольку у меня права главнокомандующего войсками НАТО, я отдам приказ о ядерной атаке.

— Господин главнокомандующий НАТО, — Малиновский умел быть остроумным и в то же время язвительным, — решение о применении ядерного оружия вправе принимать только президент США. Так вот, считайте, что я на данный момент им являюсь и наносить атомные удары запрещаю.

— Хорошо, учту, — мрачно сказал Чуйков.

Некоторое время спустя в Генштабе состоялось обсуждение планов сторон. На нем помимо высших военных чинов присутствовали члены правительства и сам Н.С. Хрущев.

Первым замысел операции должен был доложить Чуйков.

— Товарищ Хрущев, — начал он доклад, затем повернулся к Малиновскому, — господин президент Соединенных Штатов, докладываю вам, что без применения ядерного оружия НАТО войну уже проиграла…

Разразился скандал. Вскоре строптивого маршала от должности главнокомандующего сухопутными войсками освободили, задвинув на руководство Гражданской обороной.

На имя министра обороны маршала Р.Я. Малиновского некий полковник прислал письмо. Он сетовал, что полковники, которые справедливо выделены из остального офицерского состава тем, что зимой имеют право носить папахи, летом такого преимущества перед другими командирами не имеют. Он считал, что стоило бы подумать, как сделать так, чтобы полковники выделялись в офицерском корпусе и в теплое время года. Малиновский, познакомившись с письмом, наложил резолюцию: «Разрешить просителю носить папаху и летом».

Однажды привез на просмотр Главкому ракетных войск стратегического назначения Маршалу Советского Союза Крылову набранную статью. Прочитав и завизировав гранки, маршал передал их мне и сказал:

— Статья вроде бы сложилась. Но вообще-то редакция ходит в кругу одних и тех же тем. Дисциплина, боевая готовность — все это, конечно, важно. Но я бы написал статью о стратегах. Развелось их у нас видимо-невидимо. Иной и дело знает, зубы, как говорят, на нем съел, а спросишь совета, он тебе в глаза смотрит, угадать старается, чего ты желаешь. А я без дураков его собственное мнение, его совет услышать хочу. Чего ж тут темнить? Впечатление, что тактиков уже не осталось…

Поясню существенную деталь.

Есть такой армейский анекдот. В купе едут двое — генерал и лейтенант. Сели играть в шахматы. Три партии подряд выиграл лейтенант. И тогда генерал заметил: «Эх, молодость! Тактик ты, лейтенант, хороший. А вот стратег — ни к черту! Ради стратегии генералу можно было бы две партии проиграть…»

Поводом, по которому маршал вспомнил об анекдоте, послужило происшествие, незадолго до того имевшее место с ним самим.

В одно из воскресений маршал решил поехать в лес по грибы. Пора для белых стояла самая подходящая. И место имелось хорошее. Один из полков, подчиненных маршалу, стоял в светлых березовых перелесках, где белые так и перли из-под земли. Оставалось сесть в машину и ехать на тихую охоту.

Понимая, что внезапный его приезд вызовет в полку неизбежный переполох, маршал позвонил командиру. «Сказал: не волнуйтесь, если приеду. Это не проверка, не ревизия. Интересуюсь грибами».

Естественно, не правда ли?

И вот маршал приехал. У ворот на въезде на территорию части его встречали командир полка, начальник политотдела и начальник штаба. У их ног стояли две корзины.

Строевым шагом подойдя к главнокомандующему, командир полка доложил:

— Товарищ маршал! Грибы для вас собраны!

Маршал в сердцах чертыхнулся, руки не подал, сел в машину и захлопнул дверцу. Тихая охота была испорчена начисто. Стратегически мысливший полковник до приезда маршала поднял по тревоге какое-то подразделение и прочесал грибные перелески.