- Как цифровая фоторамка, - вывожу на экран фотографию, где Тыковка облизывает измазанные шоколадным тортом пальцы. 

Фотография горизонтальная, поэтому телек тут же переворачивается.

- За сто штук фоторамка, - замечает Орлов за моей спиной.

- Сколько? - округляю глаза и оборачиваюсь.

Посмотрев на меня сверху вниз, кивает на монитор, где всё ещё маячит моя дочь:

- Ты ее на ксероксе распечатала?

Очередной дружный хохот служит ему аплодисментами.

- Нашла в капусте, - стараюсь сохранить равнодушный вид, но губы сами улыбаются. 

- Чумовая находка, - бросив ещё один взгляд на экран, замечает он.

- Спасибо…

Наши глаза встречаются, и он возвращает мне бокал, подставляя согнутую в локте руку.

- Пойдем, посмотрим, чем нас ещё япошки удивят. 

Перебросив через плечо сумку, просовываю руку под его локоть. Прихватив с подноса канапе, пытаюсь зажевать свои эмоции, пока бредём вдоль презентованных экспонатов. 

Ребята из нашей команды разбрелись кто куда, и теперь мы сами по себе. 

Бицепс под моими пальцами, как камень. Его ладонь вдруг соскальзывает в карман брюк. Моя рука остаётся болтаться где-то внизу, обвив его запястье.

Это выглядит таким обманчиво естественным, что я смущаюсь и забираю руку, отходя от него подальше. Изобразив заинтересованность, рассматриваю ничем не примечательный выставочный планшет, который, судя по всему, здесь до кучи. 

Орлов снова вырастает за моей спиной и, протянув руку, щёлкает пальцами. 

Экран планшета вспыхивает. 

Моя ладонь оказывается в его тёплой большой ладони. Он ведёт по экрану моим пальцем, опуская вторую руку на мой живот, растопырив пальцы.

Моё сердце останавливается. По спине стекают мурашки.

- Что ты делаешь? - спрашиваю почти шепотом, не в силах пошевелиться.

- Ничего, - напрягает руку и прижимает меня к себе всем телом, пока мой палец под его руководством листает приложения.

Я чувствую все его тело своим. Лопатки прижимаются к его груди, ягодицами к его бедрам. Ещё чуть-чуть и почувствую поясницей его ширинку. Это… это настолько интимно, что я и дышать перестаю.

Виска касается дыхание. Роняю веки.

Боже... 

- Отпусти… - выдыхаю тихо . 

- Попроси ещё раз… - хрипло предлагает он. 

Прижав мою ладонь к стойке и накрыв ее своей, проводит носом по волосам у меня за ухом, а большим пальцем второй - задевает сережку в моем пупке через тонкую ткань платья.

Вздрагиваю.

Его тело напрягается. Мои колени слабеют. Низ живота сотрясает маленький взрыв.

- Орлов… убери руки… - требую дрожащим голосом.

Коротко выдохнув, опускает их и отходит на пару шагов назад. Резко развернувшись, смотрю на него, полыхая с головы до ног. 

Что это сейчас такое было?!

Сжав челюсти и сунув кулаки в карманы брюк, оттягивает их так, чтобы стало посвободнее. Не могу удержаться и бросаю взгляд на его пах, потом на его лицо. 

Теперь мое сердце скачет галопом. 

Смотрит исподлобья прямо мне в глаза. 

- Пойдём, посмотрим наушники, - ткнув подбородком мне за спину, говорит сипловато.

Как ни в чём не бывало!

Может для него это ни фига не и значит, а в моем мире только что случилось землетрясение! 

Первый месяц работы я только и делала, что о нем мечтала. А он дольше пяти минут на меня ни разу не посмотрел. А потом… появился Марк. И я перестала мечтать, потому что мечты для идиоток. А я уже шесть лет не идиотка. 

И этот подкат последнее, что мне сейчас нужно в жизни! 

- Развлекайся, - развернувшись на каблуках, бросаю я. 

Мечусь по залу в поисках туалета. Мне нужно охладить лицо и собраться с мыслями.

Я растерянна и злюсь. В первую очередь на себя. Потом на Орлова. Мне нравится работать с ним. Я обожаю свою-нашу работу. И у меня хватает проблем, кроме как думать о том, чтобы это могло для него значить?!

В отражении лицо полыхает. Отпечаток его ладони жжет мой живот до сих пор.

Чтоб ты провалился, Орлов! Почему сейчас?!

От безысходности мне хочется зарыдать.

Плещу в лицо холодной водой и осторожно протираю его бумажным полотенцем, стараясь не испортить макияж. Смотрю в свои глаза, упершись руками в мраморный умывальник. Их заволокло тонкой пеленой слёз. Но я смаргиваю их, тряхнув головой.

Как только выйду отсюда, сделаю вид, будто ничего не было.

Бросаю полотенце в корзину и достаю из сумки резинку. Собираю волосы в высокий хвост, выпуская пару прядей у висков. Намочив руки, остужаю свою шею.

Вернувшись, нахожу своего босса в окружении вассалов. Стараясь держаться от него подальше, сжимаю в руках телефон, ожидая сообщения от Марка.

Повернув голову, окидывает меня внимательным взглядом через плечо. Встречаю его молча и прямо. Мой телефон вибрирует. Опускаю на него глаза.

Марк: «На месте. Задняя парковка, четвёртый ряд» 

- Я ухожу, всем пока, - объявляю прежде всего Орлову, и пусть только попробует обложить меня своими закидонами, вроде совещания в семь утра или ещё какой-нибудь фигни…

Он отворачивается, демонстрируя мне модельно выстриженный затылок.

Отлично!

Ухожу, наплевав на то, что в его машине остался мой ноутбук. Сегодня я бы не смогла работать, даже если бы захотела.

Жара на улице утихла. Упрямо переставляя уставшие от каблуков ноги, нахожу чёрный Ягуар и забираюсь внутрь.

Карие глаза Марка медленно осматривают меня с головы до ног. Опускаю сумку на колени, пряча лицо, и говорю:

- Привет…

- Не хочешь меня поцеловать? - выждав минуту, уточняет он.

Повернув голову, киваю.

На нем льняной костюм и белая футболка. На лице немного щетины. Мы не виделись четыре дня. Я не особо скучала. Это потому что мы созванивались и потому что всё моё внимание на выходных было отдано Тыковке.   

Подавшись вперёд, тянусь к нему, отчаянно желая, чтобы своими губами он вытеснил из моей головы всё на свете. Ведь он - мой мужчина! Его вкус и запах мне знаком. Но когда его губы привычно касаются моих, ничего такого не происходит! Я слышу, как на соседнее место заезжает машина. Слышу, как шуршат по асфальту ее колёса. 

От досады теперь злюсь и на Марка.  

Зажмуриваю глаза, прижимаясь к нему сильнее. Обнимаю его шею руками, сильнее наклоняя голову. Требуя от него сама не знаю чего. Больше страсти. Больше эмоций. Больше чувств. Вместо этого он освобождает мои губы, откидываясь на свое кресло. Мои руки соскальзывают с его шеи, и я делаю то же самое - безвольно растекаюсь по своему сидению.