– Я вижу, что вы тоже с тростью, – приятным голосом констатировал он.

– Увы, да, – улыбнулась Катя.

– Такая молодая… – протянул старик.

– Возраст тут ни при чем, травмам все возрасты подвержены, – ответила Катя и представилась: – Екатерина Лаврентьева, ваш приходящий с этого дня доктор.

– О, очень приятно, я вас ждал с утра, – прошамкал старик.

– Извините, но с утра я работаю, я буду приходить к вам вечером, – ответила Катя, мило улыбаясь, так как привыкла уже к капризам пожилых людей.

– А никого не было, чтобы приходить с утра? – раскапризничался старик.

– Я так полагаю, вы Иван Федорович? – спросила Катя, тяжело переминаясь с ноги на ногу.

– Правильно полагаете, это я.

– Разрешите, Иван Федорович, я войду и все объясню?

– Проходите… – буркнул старик и недовольно заворчал: – Ходют тут всякие, а мне надо им доверять… А ведь старого человека легко обидеть. Почему я должен вам доверять?

– Потому что я не сделаю вам ничего плохого, и мы с вами обязательно подружимся, – заметно прихрамывая, вошла в квартиру Катя и сняла ветровку.

– Подружимся… – снова недовольно протянул Иван Федорович, шаркая ногами в комнату.

Катя повесила ветровку на вешалку в прихожей и, понимая, что приглашения не будет, прошла вслед за своим пациентом. Квартира у Ивана Федоровича была роскошная, в огромных комнатах неправильной формы – по четыре окна в каждой. Минимум мебели. Зато по всем стенам висели картины в позолоченных рамах. Старик кряхтя уселся в одно из антикварных кресел перед журнальным столиком, уставленным пузырьками с лекарствами.

– Дорогой Иван Федорович, не обижайтесь, пожалуйста, на меня. Я, честное слово, буду стараться угодить вам. Только и вы уж помогите мне. Дело в том, что… – открою вам тайну – я на работе первый день, и мне эта работа очень нужна, помогите мне!

– Так вы еще и неопытная? – кинул на Катю недовольный взгляд старик.

– Я восемь лет работаю врачом, так что опыт у меня есть, не волнуйтесь. Дело в том, что сотрудники фирмы все работают, а уход на дому для них как подработка, поэтому все это происходит по вечерам в основном. Если вы хотите, чтобы я приходила с утра, то я с удовольствием буду приходить к вам утром, когда я работаю в поликлинике во вторую смену. Или я смогу приходить к вам очень рано до работы.

– Я для вас подработка? – надулся старик.

– Нет, я буду помогать вам, как могу и как умею… – прошептала Катя вполне искренне, – я хорошо делаю уколы, у меня легкая рука.

Выглядела Катя очень трогательно. Маленькая, худенькая, с большими голубыми глазами, опирающаяся на трость.

– Не смотрите, что я инвалид, я очень исполнительная, и мне нужны деньги… я впервые взялась за такое дело, чтобы не зависеть от других людей… Дайте мне шанс, – попросила Катя, и старик сдался.

– Хорошо, какая мне разница, кто ко мне будет ходить? Пусть будете вы… Катя.

– Спасибо, – произнесла она.

– Присаживайтесь, – более миролюбиво сказал Иван Федорович, – тяжело, наверное, стоять.

– Я привыкла… открою еще один секрет. Все мне говорили, чтобы я нашла сидячую работу, чтобы не напрягать ноги. Но я специально пошла работать на участок, наматывать километры каждый день, чтобы не чувствовать себя инвалидом и все время разрабатывать ноги, не дать мышцам атрофироваться, – сказала Катя, присаживаясь в кресло и вытягивая одну ногу вперед.

– А у вас есть характер, – подслеповато прищурился Иван Федорович. – У меня когда-то тоже была травма, и я поступал точно так же… Зато вот рука действует, – похвастался старик.

– Давайте я вам померяю давление? – предложила Катя, доставая электронный тонометр, которым ее снабдили в фирме «Ангелы с поднебесья».

– Я хорошо себя чувствую, – ответил старик.

– И все же я должна смерить вам давление, Иван Федорович, – сказала Катя настойчиво.

– Ну хорошо… только не надо мне вашей адской машины, у меня свой тонометр есть, и я к нему уже привык. Тебе же, дочка, все равно, чем измерить давление?

– Давайте ваш, – согласилась Катя, понимая, что пациент ей достался нелегкого характера.

Старенькая модель электронного тонометра Ивана Федоровича показала, что давление у него было сто шестьдесят на сто.

– Повышенное, – сосредоточенно произнесла Катя, записывая это значение себе в блокнот.

– Дорогая, мне почти восемьдесят лет. Меня уже не возьмут в космонавты, – ответил старик.

– Конечно, в вашем возрасте давление может быть повышенным, но мы не будем злоупотреблять и ждать, когда у вас случится гипертонический криз, и предпримем меры, чтобы этого не произошло. Говоря проще, я сделаю вам укол, который снижает давление.

– Как скажешь, – вздохнул Иван Федорович.

Катя, скользнув взглядом по лекарствам старика, осторожно сдвинула их в сторону и разложила на освободившемся месте свои медицинские препараты. В одноразовых резиновых перчатках Катя профессионально быстро и соблюдая все правила асептики и антисептики набрала два лекарства в шприцы. Один препарат предназначался для снижения давления, другой для укрепления сердечной мышцы.

– Где вам будет удобно? – спросила Катя.

– Ну… на кровати, наверное… – ответил старик и поковылял в другую комнату, где с трудом опустился на низкую широкую кровать, а затем лег, чуть-чуть обнажив для укола свою ягодицу.

– Иван Федорович, я не попаду, приспустите еще брюки, – улыбнулась Катя, смачивая стерильную вату спиртом.

– Эка, какая прыткая! Приспустите брюки! Это надо было говорить мне много лет назад! Сейчас уже поздно…

– Вы не должны меня стесняться, я врач и, честное слово, не рассматриваю вас как мужчину, – сказала Катя.

– А вот это уже оскорбление! Попрошу, если хочешь ходить ко мне, не говорить, что я не мужчина! Я еще ого-го… – сказал Иван Федорович и закашлялся. – И вообще, я – не нынешняя молодежь без стыда и совести, коли так!

– Ну что с вами поделаешь? Придется колоть так, – вздохнула Катя, протерла кожу своего пациента ватой со спиртом и аккуратно воткнула шприц. В том же неудобном положении Катя сделала второй укол, так как старик не захотел менять ягодицу. – Она поняла, что профессионализм, действительно, не пропьешь. От ответственности у нее даже хмель прошел, и она все сделала хорошо, как хотела.

– Ну как?

– Колешь ты хорошо, – миролюбиво отметил Иван Федорович, – ну а теперь проваливай отсюда.

– Что? – не поняла Катя.

– Проваливай, чего непонятного?! Я хочу побыть один.

Катя растерянно моргала глазами.

– Я чем-то обидела вас?