– Гиена? – холодная усмешка. – Прикипел он к тебе.

– Накажешь?

Последнее, что она хотела – это подставить своего парня. Да, их отношения были далеки от высоких чувств и красивых слов, зато он всегда был добр и готов подставить ей плечо. Этакий свой в доску парень, с которым иногда спишь.

– Нет, – мужчина пожал плечами, вновь пригубив кофе. – Вряд ли он повлияет на твоё решение. Это дело, Волчонок, решит твою главную проблему, исполнит твою мечту.

У Дианы перехватило дыхание, внутри будто кто-то сжал пружину и резко отпустил. Два шага вперед, она почти нависла над столом, за котором с видом хозяина положения восседал Акела.

– Есть дело. Необычное, но для тебя раз плюнуть. Имя заказчика называть не стану, тебе это ни к чему. Знай одно. Он готов дать всю сумму и надавить на нужного человека.

– А сможет? – Микки нахмурилась.

– Да. Он очень влиятелен. Мне стоило большого труда выторговать тебе эти условия. Но если я обещаю помощь, Волчонок, я выполняю обещание.

Голос прозвучал хрипло:

– И что я должна сделать?

– Войти в доверие к одному молодому человеку и, когда получишь приказ, привести его в нужное место. Там его будут ждать люди заказчика.

– И всё?

Задача казалась лёгкой. За несколько лет работы на банду Микки научилась виртуозно втираться в доверие. А пригласить наивного дурачка на свидание в нужное место и слиться – что может быть проще?

– Да. Это всё. Выполняешь свою часть работы и на следующий день получаешь всё необходимое: деньги, бумаги, контактные данные. Тебе останется лишь дождаться совершеннолетия и привести жилье в порядок. Отсутствие подозрений к тебе я обеспечу.

– Так не бывает, – выдохнула Микки. – Должен быть подвох.

Подвох нашелся через минуту, когда Акела вытащил из верхнего ящика стола конверт и положил на стол, разрешая девушке самой увидеть лицо объекта.

Руки Микки не дрогнули, когда она разрывала плотную бумагу. Не дрогнули, когда доставала тонкий кусок фотобумаги. Дрогнули, когда увидела на нём знакомые голубые глаза, хитрую улыбку и ямочки на щеках.

– Насколько мне известно, он новенький в твоём классе, – голос Акелы звучал глухо, будто издалека.

– Да, – выдохнула Микки. – Но я… не могу.

Главарь банды закашлялся и подавился остатками кофе.

– Что? Я сейчас точно слышу непобедимую Микки? С каких пор в твоём лексиконе появилось слово “не могу”?

– Я его конкретно отшила сегодня. Будет странно, если начну вести себя иначе. Он в моем классе, там я не та особа, на которую западают золотые мальчики.

– А по-моему, всё идеально, – довольно оскалился Акела. – Ты добыча, которую он не смог завоевать. Если у него есть характер, он продолжит подкатывать и тебе останется только красиво хвостом крутить перед мордой этого мажора. А когда придет время, пальцем поманишь и он сам прибежит в ловушку.

Мики бросила ещё один короткий взгляд на фото. В груди неприятно кольнуло от мысли, что, как бы ни бесил Котиков, он единственный был добр к ней. А чувства, что вызвали его прикосновения, Микки грязным веником вымела из души. Вот только они, подражая тараканам, снова пробрались обратно сквозь трещины и дыры в вентиляции. Хорошо хоть крыша пока цела.

– Я могу подумать?

Два серых взгляда встретились и на несколько минут в комнате повисла тяжёлая, давящая тишина. Акела прищурился и прервал битву: одним движением глаз вскрыл душу, переворошил содержимое и поставил свой, одному ему ведомый неутешительный диагноз.

– У тебя есть время до утра. Думай, Микки, думай. Больше таких предложений не будет.

– Я понимаю.

Вышла из логова на негнущихся ногах, прошла мимо гогочущей компании. Кто-то крикнул вслед, призывая остаться, но Микки лишь махнула рукой и поспешила выйти под холодный осенний дождь.

Капли дождя кусали кожу холодом, будто пощёчинами, пытаясь вернуть девушку в мир, где нужно принять решение. Такое простое, очевидное, но почему-то до боли мучительное.

Любимый человек против новенького в классе. О чём она вообще думает? Какое ей дело до судьбы доброго золотого мальчика? Ну запачкают его белый плащ принца – сдаст в химчистку.

Вот только интуиция загадочно шептала из темной бездны сомнений: "Это ещё не конец, Микки!".

Резкий сигнал автомобиля заставил вздрогнуть.

– Эй, ты в порядке? – окно жигулей медленно отъехало вниз и оттуда высунулся Славик, он же Гиена. – Акела сильно злился из-за отказа?

– Нет, – коротко ответила Микки на всё и сразу.

– Садись, красотка, довезу.

– Я хочу побыть одна, Ги. Прости.

Прихрамывая на правую ногу, она упрямо шла вперёд, топая прямо по лужам. Дождь усиливался с каждой минутой. Тонкая разноцветная шапка промокла насквозь, ледяной поток стекал за ворот куртки, неприятно щекоча спину.

Рука непроизвольно коснулась запястья, сжимая тонкий серебряный браслет с витиеватой надписью Promise. Обещание. Она дала обещание своему самому близкому, драгоценному человеку и сдержит его, чего бы это ни стоило.

Вот только почему из головы никак не исчезнут вопросы:

“Что заказчик сделает с Котиковым?”

“Вдруг для кого-то Тимофей тоже драгоценный человек?”

Кутаясь в промокшую насквозь кожанку, Микки упрямо шла вперед сквозь пелену дождя…

У неё есть ночь, чтобы принять верное решение и она это сделает.

***

Чешир

– Отлично! Ты молодец!

Отец поднялся с мата и вытер седой висок тёмно-синим полотенцем.

– Я поговорил с ребятами и нашел отличного тренера. Будешь заниматься с ним, моих сил уже не хватает.

– Глупости не говори, пап!

Блондин со смеющимися голубыми глазами открыл спортивную бутылку и сделал несколько жадных глотков.

Его отец, хоть и был седым как лунь, обладал силой бывшего спортсмена и старался поддерживать форму.

Станислав Юрьевич Котиков, ныне областной прокурор, всегда стремился стать для сына хорошим примером. Они вместе занимались единоборствами, ездили в тир и каждый год проходили военную полосу препятствий. Вот только любви сына к баскетболу он не разделял, но и не препятствовал. Если душа у парня лежит к этому спорту, то почему нет?

– Нет, Тим. Ты должен тренироваться с сильными.

– Пап, опять? – сын проницательно прищурил глаза, доставшиеся ему от матери.

Станислав отринул болезненные воспоминания о красивой голубоглазой блондинке, чей уход навсегда оставил незаживающую рану в его душе.

– Новое дело будет сложным. Я нашел их, Тим. Ублюдков, которые виновны в смерти твоей матери. Оформил перевод сюда, чтобы лично засадить их навсегда.