Много лет спустя сотрудник одной из израильских спецслужб А. Элиава, который в 1958 году приехал в Москву в качестве второго секретаря посольства, вспоминал: «…КГБ наблюдало за нами круглые сутки, даже в наших собственных квартирах. Отрытое наблюдение, скрытое наблюдение, электронное наблюдение, оптическая слежка. Мы были постоянно в поле зрения КГБ. В довершение почти все сотрудники становились объектами более решительных действий: инсценированные «скандалы^ которые затевали «возмущенные граждане»; угрозы ареста и т. д.».[24]

Хотя опекать всех иностранцев получалось не всегда. Например, во время проведения Всемирного фестиваля молодежи и студентов в 1957 году под наблюдение были взяты только известные советской контрразведки иностранные разведчики, которые могли использовать обстановку для встреч со своими информаторами из числа советских граждан. К отдельным операциям привлекалась агентура контрразведки и дружинники.[25]

А вот руководитель первого (американского) отдела Второго (контрразведывательного) управления КГБ Украины Виталий Бояров'к решению этой задачи подошел творчески. Он организовал засады в местах вероятного появления иностранных туристов — шпионов. По крайне мере шесть агентов зарубежных спецслужб были задержаны в момент фотографирования секретных военных объектов.[26]

В конце пятидесятых годов прошлого века ЦРУ для сбора информации о достижениях и планах СССР в области ракетостроения начало активно привлекать американских ученых. Интересующие разведку данные они должны были получать во время встречи с советскими коллегами. Данную операцию американцы назвали «Линкольн». В 1959 году в соответствие с этим планом специальный инструктаж прошли 70 агентов из числа ученых и инженерно-технических специалистов, выезжающих в СССР, а в 1960 году — их уже было 100. По утверждению американцев операция частично увенчалась успехом — несколько осведомителей представили интересные сведенья. В 1963 году тематика интересующих ЦРУ данных была значительно расширена и охватывала все основные направления развития отечественной науки и техники.[27]Реакция КГБ последовала незамедлительно. За советскими учеными чекисты стали присматривать внимательнее.

…Американская и британская разведка уже в начале пятидесятых годов предприняли серию безуспешных попыток начать собирать информацию о советской атомной промышленности. Чаще всего сбор информации поручали агентам-парашютистам. Вот только почти все они были оперативно выявлены и арестованы чекистами и ничего не успели сообщить своим работодателям.

После смерти Иосифа Сталина и частичного ослабления контрразведывательного режима, а также создания специальной аппаратуры, в операциях по добыче советских атомных секретов все чаще начали участвовать дипломаты.

Впервые образцы разведывательно-электронной аппаратуры для выявления дислокации атомной техники удалось заполучить отечественной контрразведке в 1955 году в Волгограде, куда приехали с указанными приборами сотрудники военной разведки США, прикрытые военным атташатом посольства США в Москве. Об этом эпизоде рассказано выше. Поскольку эта мера была вынужденной, изъятие аппаратуры у иностранцев произошло не совсем корректно. Последовал официальный протест на незаконные действия со стороны наших правоохранительных органов. И в дальнейшем, при изъятии у дипломатов-разведчиков США подобной аппаратуры или других вещественных доказательств, приходилось использовать другие методы и средства. Чего только не предпринимали контрразведчики, чтобы предупредить или пресечь подобные акции при поездках американских дипломатов по нашей стране. В отдельных случаях прибегали к помощи милиции и возможностям квалифицированных воров.[28]

Не отставали от США и партнеры по НАТО. В середине пятидесятых годов английская разведка начала проводить операцию «Легальный путешественник». Основная цель — сбор проб воды и воздуха для определения районов проведения испытаний атомного оружия, а также выявление объектов, связанных с его производством и хранением.[29]

В ней были задействованы английские туристы, бизнесмены и ученые, которые легально въехали на территорию Советского Союза.

Одновременно с этим активно использовались возможности агентуры. На одном из этапов операции агент получил из Лондона указание съездить в конкретный район Северного Урала и на месте взять пробы воды и ила, а затем почти легально отправить их за границу на исследование. Таким образом противник пытался установить наличие промышленных термоядерных объектов.

Поскольку их там не было, а местность была малонаселенной, то руководство контрразведки приняло решение дезинформировать противника и заставить поработать в ложном направлении. Для этого во взятые с Северного Урала пробы решили добавить радиоактивный элемент. Так и сделали, не проконсультировавшись с учеными-ядерщиками. Пробы ушли к противнику, и первый вопрос к агенту на очередном сеансе связи звучал примерно: «Как удалось получить пробы?».

«Во время отдыха на реке и на рыбалке!» — бодро «отрапортовал» агент.

Выяснилось, что количество радиоактивных веществ превышало в десятки раз предельно допустимые концентрации. При таком уровне излучения погибло бы все живое. И непонятно, как агент выжил после такой поездки.[30]

В МВД СССР с марта 1953 по январь 1954 года (период, когда МГБ и МВД были объединены) вопросами криптографической связи занимались: Отдел «С» (спецсвязь) и Восьмое (шифровальное) управление. После того как МГБ стало снова самостоятельном ведомством (январь 1954 года), то в МВД вопросами шифроработы занимался Второй спецотдел. Существовавшие в МВД Восьмое управление и Отдел «С» вошли в структуру МГБ. Так же, в исполнение распоряжения СМ СССР № 10709рс от 25 сентября 1954 года, подразделение правительственной «ВЧ» связи из МВД СССР перешло в введенье КГБ при СМ СССР. Там был организован Отдел войск правительственной «ВЧ» связи КГБ.

Постановлением Совета Министров от 24 апреля 1953 года единая Специальная служба разделена на три части: Специальная служба органов госбезопасности (Восьмое управление МВД СССР), Специальная служба Генерального штаба Вооруженных сил и Специальная служба Главного штаба военно-морского флота.