– Ну да. – улыбнулся я и шагнул к окну. – Ну да…»

* * *

Рывком очнувшись, я поднялся на колени и навел дробовик на ерзающего по дереву Маверика:

– Сучок в жопе засел?

– А-ага… просто спину почесать решил.

– Хочешь я почешу?

– Ну что ты, босс… ну что ты…

– Продолжай рассказывать. – велел я, вставая и прикладывая ко рту горлышко фляги.

Маверик послушно заговорил, а я, промочив глотку, отвязал его от дерева и толкнул в спину. Этот хитрожопый хмырь явно не самоубийца, поэтому, если и ведет меня к какой-нибудь ловушке, главное – ступать на его следы и не забывать наблюдать за движениями проводника – чтобы не дернул, падла, за какую-нибудь веревочку или ветку. Хотя пока можно особо жопу не напрягать – мы еще далеко даже от границы широкой пригородной полосы. Здесь нет смысла что-то минировать – на извилистых многочисленных звериных тропках, что спускались к заброшенному городу.

Проводник говорил еще час. За это время мы преодолели не больше четырех километров, оказавшись наконец у первых разрушенных заборов. Тут я Маверика и убил, вбив ему нож под левую лопатку. Дернувшееся разок тело взмахнуло руками и упало, скрывшись в зарослях. А я пошел дальше, идя вдоль некогда массивного и высокого каменного забора, что явно окружал далеко не маленькую и не бедную виллу. Пришедший чуток в себя мозг привычно анализировал услышанное и увиденное.

Эти обсерверы, они же отбросы, они же сборщики налогов – мерзкие паразиты, что принадлежали к обосновавшемуся в городе племени Тату-Рага. Некогда это была обычная бродячая община, что однажды решила бросить скитания и, нарушив все табу, поселиться в заброшенном безымянном городе. Случилось это относительно недавно – примерно пять лет тому назад. Точнее Маверик не знает – он сам приблудный, один из изгоев, что нарушил пару мелких табу в своем родном племени, за что и был изгнан. Ему еще повезло – обычно тем, кого изгоняют из племени, обрубают уши или нос – чтобы другие добрые племена не пострадали, по незнанию приняв в свои ряды изгнанника. Маверик признался, что он сбежал, перегрызя связывавшие его веревки и скрылся в ночи, попутно задушив лучшего друга, что в ту ночь охранял шатер с будущим изгнанником – старейшины резонно опасались, что как раз в ночь перед наказанием он и попытается сбежать.

Обагрив руки кровью, Маверик скитался недолго – все племена в ближайших краях знали, что в заброшенном огромном городе снова появились хозяева. Значит, опять начнутся аккуратные в начале поборы – сбор десятины – что потом сильно вырастут, а в эту долю войдут и самые красивые девушки племени.

К этому и шло – Маверик рассказал, что уже сейчас Король Небесной Башни подумывает над тем, чтобы вместо одной десятины брать две. И уже сейчас наблюдатели – обсерверы – посланные с Небесной Башни, ведут себя куда наглее, чем всего полгода назад. Оно и понятно – по словам говорливого покойника Маверика, он узнал, что численность поселившихся в небоскребе отбросов за пять лет выросла втрое. Теперь их там почти сотня. К этому всему они раздобыли кое-какой огнестрел, у них хватает арбалетов, луков, копий и прочего средневекового оружия. Есть даже кое-какие учения – Король Джакомо изредка заставляет всех отжиматься, бегать, метать копья, отбивать удары тесаков щитами, бороться и даже боксировать на импровизированном ринге на шестидесятом этаже. Но… это случалось редко – когда Король скучал или был зол. А так жизнь племени была привольной. Те, кто не числился в рядах воинов или почти постоянно отсутствовавших обсерверов, занимались огородами и ремонтом. Их руками небоскреб был приведен в отличное состояние, а разбирающийся кое в чем консильери Хорхе заставил всех поднапрячься и поднять на крышу здания найденные солнечные панели, после чего очистить имеющиеся и поставить дополнительные емкости для сбора дождевой воды. Дожди здесь часто, поэтому сейчас в небоскребе, по словам Маверика, самая настоящая охренительная цивилизация – жопу можно мыть в теплой воде, над головой горит лампочка, а главное – говно смывается само собой и не приходится его стыдливо прикрывать листиком. Кстати, однажды Маверик, проведший жизнь в лесу, по привычке сел да насрал у стеночки коридора. Так его лично консильери сначала макнул харей в собственное дерьмо целых три раза, а затем лично же и отхерачил, бросив всего в крови и сказав, что если через десять минут здесь не будет идеально чисто, он заставит лесного дикаря сожрать не только свои отходы, но и вообще все, что найдется на полу…

Да… жизнь в городе – у нее свои особенности. Почему-то нельзя плевать под ноги, нельзя швырять банановую кожуру на пол, нельзя скрести грязные потрескавшиеся пятки о край скамьи, нельзя при всех стричь ногти на ногах, роняя почерневшие обрезки под табурет… сложно было привыкнуть поначалу. Повезло, что всем, кто претендовал на звание воина, сначала приходилось не меньше двух лет провести в обсерверах. Из шести-семи таких вот новичков сколачивали бригаду наблюдателей, на всех давали два-три старых огнестрела или арбалета, может, добавляли еще пару луков, столько же копий или тесаков – и вперед. Маверик был только рад: лес – родная стихия, куда приятней ходить по мягким тропам и присаживать погадить там, где душа хочет, а не на нагретый чужой потной жопой унитаз. Сел… ветерок щекочет яйца. Радостно сбегаются на запах жратвы всякие жучки, морщит нос вдалеке охотящаяся лесная кошка… вот она, жизнь! Вот настоящий кайф от опорожнения! А сидеть в вонючей комнатенке носом впритык к двери… эх… этих долбанутых городских не понять при всем желании.

Что еще знал Маверик?

А почти нихрена. И как всегда – дохрена. Но больше по мелочи.

Вся эта кодла целиком проживает в небоскребе. Это крепость. Все окна на первых пяти этажах заложены кирпичом и массивными бетонными блоками – благо строительного материала вокруг море. Из лифтов работает только один, причем останавливается всего на трех точках – первый этаж, шестой и шестидесятый. Хотя, есть еще дополнительный грузовой лифт, но он опускается лишь до пятидесятого этажа, а оттуда поднимается прямиком на крышу – где сад и огород. На этом лифте возят смешанное с листвой перепревшее дерьмо, что стекает с канализации как раз на пятидесятый этаж, превращенный в отстойник. Запаха, кстати, нет – консильери опять же постарался, там сооружены огромные закрытые чаны, есть различные датчики. Хотя кто-то – уж не вспомнить – сказал, что все это и раньше существовало. Было здесь еще до прихода Короля Джакомо с кодлой. Они просто все это восстановили и снова запустили всю систему. И этот «кто-то» – о! это же был Сюзрес! Сюзрес Чирь! – он и рассказал шепотом и по секрету, что тут все было в отметинах от крупнокалиберного оружия, имелись и следы взрывов. А еще повсюду валялись кости – человеческие. Тоже со следами пуль, осколков, просто сломанные, порой со сплющенными черепами, раздавленным крестцами… полная жуть, короче.

Так что прежних жильцов небоскреба убили много лет назад. А новое племя вселилось на все готовенькое – просто отремонтировали чуток.

Все молчали, стараясь не упоминать эту тему, каждый день охотно отправляясь по заданию консильери на поиски оружия в заброшенном мегаполисе, а также стаскивая кирпичи, тяжеленые блоки, глину, арматуру и прочее, для укрепления заслонов нижних этажей.