- Вот я и оставляю тебя на попечение мужа, дочь моя, - вздохнул он, в глазах промелькнула грусть, которая тут же скрылась за гордой уверенностью.

- Хотелось бы мне с вами вернуться в родной дом, отец, - ответила я, не в силах скрыть свое разочарование от брака.

- Все будет хорошо, Аделия, - пообещал отец и вдруг обнял меня, на несколько долгих секунд прижав к своей крепкой груди. Он не обнимал меня уже лет десять, и этот жест нельзя было назвать простым. Так он выразил свою нежность и любовь ко мне. Я вдохнула знакомый с детства папин запах и закрыла глаза от удовольствия. Как же я не хочу расставаться с ним! Все готова отдать за то, чтобы отец остался рядом. – Через несколько недель я вновь навещу вас, тогда и повидаемся. Надеюсь, тогда ты уже будешь носить под сердцем наследника.

- Я буду скучать, - шепнула я, когда отец отпустил меня. Услышав это, он совершил совсем неожиданное и несвойственное ему действие: чуть наклонившись, поцеловал меня в лоб.

- Я тоже, Аделия, - с теплотой в голосе произнес отец, окончательно отстраняясь. – Всегда помни о том, кто ты.

Подъехали кареты. Послав мне прощальный взгляд, отец сел внутрь, и дверь тут же захлопнулась. Кучер стегнул лошадь, и экипаж двинулся в путь под мерный цокот копыт и стук колес. Я стояла на первой ступеньке дворца и смотрела им вслед, пока последняя карета не скрылась за поворотом.

Вот и все. Отец уехал, оставив меня. Теперь в этом чужом дворце у меня есть только Клара и пара знакомых служанок. С грустью вздохнув, я выразила желание прогуляться по саду.

- Вы думаете, это безопасно? – настороженно спросила Клара.

- О чем ты?

- Вы же видели холл дворца, царевна, - ответила подруга, но я не поняла, о чем она говорит. Я так мчалась на встречу с отцом, что вся окружающая обстановка отложилась в памяти смазанным пятном. Не говоря ни слова, я подобрала юбки и поднялась в холл.

- О, боги, защитите нас, - простонала я, оценивая масштаб разрушений. Разбитые окна, варварски разломанная мебель, бесхозные мечи, пятна крови… Как эти звери умудрились не разрушить дворец? Очевидно, страже было приказано не выпускать праздник за определенные пределы, это и спасло здание. Мотнув головой, я решительно отогнала все мысли о закончившейся свадьбе и направилась в сторону сада.

- Царевна, вы уверены? – неуверенно спросила Клара, явно не спеша следовать за мной.

- Мне нужен свежий воздух, чай и клубничный десерт, - спокойно отдала приказ я. Мне плевать, где все это будет готовиться, но если мне не подадут эти простейшие блюда, я устрою скандал повару.

Переступая через кусочки стекла и оружие, свита все же последовала за мной. Основные разрушения пришлись на холл и прилежащие к нему комнаты, задняя же часть дворца не пострадала. Все же я никогда не смогу привыкнуть к их варварским порядкам. Если бы в моем родном дворце кто-то из гостей намеренно сломал мебель или разбил окно, мой отец выгнал бы вон такого подлеца и запретил бы ему когда-либо появляться в столице, не говоря про дворец. Но местный царь сам рад устраивать драки в своем доме и устраивать здесь бедлам. Остается лишь надеяться, что так бурно он отметил лишь свадьбу, а все остальные праздники проходят более скромно.

Мы вышли в заднюю часть дворца, туда, где находятся все основные постройки и небольшой сад, по которому можно прогуливаться в свободное время и проводить здесь теплые летние деньки.

- А что это такое? – мое внимание привлекла маленькая постройка круглой формы и с конусообразной крышей. Я, может, и не заметила бы её, принял за кладовку для садовника, но слишком уж необычный и дорогой камень использовал в её облицовке.

- Это часовня, Ваше Высочество, - ответила одна из местных служанок. – Её построил царь Хабриллион, покойный отец вашего супруга. Он часто молился в ней.

- А какому богу она посвящена? – спросила я, внимательно осматривая интересное строение.

- Юпетрариусу – богу могущества, силы и власти. На территории дворца нет молельных комнат и храмов, только это часовня. Покойный царь верил, что именно этот бог оберегает царский род.

- А сын разделял его мнение? – осторожно поинтересовалась я.

- Нет, Ваше Высочество. В последние годы жизни царь Хабриллион болел, слышал какие-то голоса в своей голове, видел то, чего нет. Он много времени проводил в этой часовне, возможно, это помогло болезни развиться. Ваш супруг никогда не посещал её и даже хотел снести, но архитекторы заверили его, что объект представляет ценность, и часовню оставили. В ней почти никто не молится, многие вообще боятся в неё заходить.

- Странно. Часовню мой муж пожалел, а вот собственный дворец позволяет разрушать, - саркастически заметила я.

- Из холла перед праздником были вынесены все ценные предметы, Ваше Высочество, - сообщила мне девушка. – Обычно царь так не расходится, но в этот раз свадьба получилась особенно громкой. Не помню, чтобы раньше отмечали с таким размахом.

- Да уж, - буркнула я и прошла в сад.

Дворец медленно приходил в себя после оглушающего погрома. Слуги убирали грязь и остатки того, что когда-то было мебелью, а их господа в это время мучились похмельем и травмами, полученными в пьяных драках или просто по глупости. Графиня Серпента проводила все время у постели Габриллиона, помогая ему встать на ноги. После того количества пива, вина и ещё бог знает чего, царю было очень плохо.

Узнав об этом, я поспешила навестить мужа, хоть он и был мне отвратителен. У дверей царя собралась толпа слуг и три стражника. Я твердым шагом подошла к ним, но никто и не подумал расступаться.

- Пропустите меня, - потребовала я.

- Простите, Ваше Высочество, но велено к царю никого не пускать, - отрапортовал один из стражников.

- Я его жена, - напомнила молодому человеку, удостоив его твердым взглядом. – Я обязана навестить его.

- Прошу прощения, но это приказ Его Величества, - настаивал на своем стражник.

– С ним сейчас графиня Серпента, - вмешалась в наш разговор наглая служанка, опустив голову. – Она всегда помогает царю преодолеть болезни. Его Величество говорит, что у неё мягкие руки, и ими она может лечить. Никто не входит в такие дни, когда царю не здоровится. Простите, Ваше Высочество, это не наша вина.

- Всё понятно, - буркнула я и, развернувшись, решительно пошла прочь.

Было неприятно услышать такое, но не более, чем терпеть общество любовницы на своей свадьбе или глазеть на полуголых девиц. Хамское отношение царя унижало меня в глазах подданных и двора. Его манера ставить меня, законную жену, ниже любовницы, наносило оскорбление моей стране и моему роду. От безысходной злобы я сжала кулаки. Если бы отец захотел, он бы мог поставить на место Габриллиона и заставить его считаться со мной, но этого не произошло.

Моя страна находится в положении просящего, вот и приходится терпеть мужа-хама и его змею-любовницу. Можно подумать, мне очень хочется сидеть у его постели и утешать! В душе я злорадно усмехалась тому, что пьянка не прошла даром для такого монстра, как Габриллион, и похмелье свалило его. Удивительно, какое неприятие я проявляю к мужу на восьмой день супружеской жизни – радуюсь его болезни. И это при моем-то воспитании! Что же будет дальше?