– Ну, думал, как у героя, – стал оправдываться Коля.

– Думал, думал, – вздохнули ребята. – Теперь вот надевай маску вампира и пугай Веру Петровну. Да так, чтобы она завизжала, иначе мы тебе не поверим.

– Я напугаю, – засуетился Коля, натягивая резиновую маску. – Она у меня – ха-ха – в обморок грохнется. Можете быть уверены.

– Ну-ну, – сказали ребята, – хвастаться все умеют, посмотрим.

4 октября, на уроке

Коля сидел на уроке истории и царапал на парте «Коля».

Когда-нибудь мой внук сядет за эту парту и прочитает имя дедушки. «Дедушка, – спросит внук, – неужели ты тоже был такой же маленький и сидел за этой партой? У тебя что, не было бороды?» – «Да, Коля-второй, – отвечу я. (Мой внук тоже будет Коля.) Да, это – история. А то, что рассказывает Ольга Игоревна, – ерунда какая-то. Вот, например. – Коля нацарапал: “дворянство из доминирующего сословия превращалось в средний класс”. – Тебе интересно?» – «Ерунда какая-то», – скажет внук.

Коля подумал и нацарапал рядом «Трутовский», потому что в классе было ещё восемь Коль – Трирогов, Тихомиров, Троицкий, Третьяков, Томилин, Трубников, Тройницкий и Тульцев.

5 октября (воскресенье)

НИЧЕГО ИНТЕРЕСНОГО НЕ ПРОИЗОШЛО.

6 октября, на физике

Коля сидел на физике и смотрел в окно. С крыши соседнего дома сбивали сосульки.

«Что хуже: химия или физика? – спрашивал себя Коля. – На химии – Елена Николаевна, на физике – Игорь Семёнович. – Он посмотрел на Игоря Семёновича. – Физика хуже. Правда, может быть, мне так кажется, потому что Игоря Семёновича я сейчас вижу. – Коля достал из кармана фотографию Елены Николаевны. Закружилась голова, запахло азотной кислотой. – Химия хуже и вреднее». – Коле захотелось выйти, подышать свежим воздухом. Он посмотрел на Игоря Семёновича.

Игорь Семёнович задумчиво смотрел на Колю. «Кто хуже, Коля Трутовский или Серёжа Гаврилов?» – думал Игорь Семёнович.

Коля знал, что в задумчивом состоянии Игорь Семёнович очень опасен. «Если вызовет, физика хуже», – решил Коля.

«Пожалуй, Коля Трутовский хуже», – решил Игорь Семёнович и вызвал Колю к доске.

Коля медленно шёл и думал: «Физика хуже».

7 октября, всё зачёркнуто

________________________

8 октября, опять на физике

В стекле появилась трещина. До большой перемены её не было.

– Кто это сделал? – спросила Вера Петровна.

Все молча посмотрели на муху, которая настойчиво билась о стекло.

– Хорошо, – сказала Вера Петровна, – тогда откройте тетради и приготовьтесь писать сочинение. Тема сегодняшнего сочинения: «Как я провёл время, – Вера Петровна посмотрела на часы, – с 10.15 до 10.30».

Все открыли тетради и стали писать.

– Сдаём, – сказала Вера Петровна через десять минут.

Во всех сочинениях было написано одно и то же: «Первого апреля с 10.15 до 10.30 я на глазах у Чесноковой ела бутерброд с красной икрой». Было ясно, что весь класс, как всегда, списал у Сереберцевой.

Вера Петровна сглотнула слюну и спросила:

– Чеснокова, как это ты ела бутерброд на своих собственных глазах?

– А я в зеркало смотрела, – не растерялась Чеснокова.

– Понятно, – вздохнула Вера Петровна. – Кулаков, Гаврилов, Мячиков, Зубов, Данилин, разве вы женского рода?

– А мы пошутили, – не растерялись Кулаков, Гаврилов, Мячиков, Зубов, Данилин. – У нас юмористические сочинения.

– Понятно, – вздохнула Вера Петровна. – Но всё-таки кто же разбил окно?

Все молча посмотрели на муху, которая настойчиво билась о стекло.

9 октября, а теперь на зоологии

Муха влетела в открытую форточку и оказалась на уроке зоологии.

– У мух тело длиной от 2 до 15 миллиметров – тёмное, покрыто волосками и щетинками.

«Это обо мне, – подумала муха. – Послушаем».

– На лапках у одной мухи – 344 миллиона микробов.

«Вот чёрт!» – муха с ужасом посмотрела на свои лапки.

– А в южной и средней Африке, – продолжала учительница, – живут мухи цеце, которые разносят смертельные заразные болезни.

– Я не цеце! Я не цеце! – закричала муха на весь класс.

Но голос у неё был тихий-тихий, и никто не услышал.

Тогда от отчаяния муха стала биться головой о стекло. Но на это тоже никто не обратил внимания.

10 октября, дома

Муха по прозвищу Сырная влетела в открытую форточку и оказалась между двумя рамами. С одной стороны – улица и помойный бак, с другой – кухня и мусорное ведро.

– Пустите! Пустите куда-нибудь! – закричала муха и стала биться о стёкла. – Я хочу в бак или в ведро!

– Ничего не получится, – послышался чей-то голос. – Я весь день пробовала.

В пыли, рядом с фантиком от жвачки «Орбит без сахара», лежало что-то зеленоглазое и бескрылое.

– Я тоже муха, – грустно усмехнулась Зеленоглазая. – Только вот крылья все поломала. И ты поломаешь, если не успокоишься.

– Не поломаю! Не поломаю! – чуть не плача, воскликнула Сырная.

– Когда я жила в школе, в кабинете астрономии, мне один пятиклассник, Мячиков, про щели между мирами рассказывал, – сказала Зеленоглазая. – Вот куда мы попали.

– Му-у-у-у-у-у-у-у-хи! Му-у-у-у-у-у-у-хи! – закричала Сырная.

– Чего там только не валялось под партами, – вздохнула Зеленоглазая. – И сладкие грушевые огрызки, и кисло-сладкие персиковые косточки, и хлебные крошки с отрубями, сырные кусочки с плесенью – «Рокфор»…

Услышав про кусочки любимого сыра, Сырная рванулась влево, как из-под мухобойки, и с новой силой стала биться о стёкла:

– Пустите! Пустите! Пустите!

11 октября, на физкультуре