То есть, понимаете, в виде углекислого газа найден универсальный индикатор промышленной, да и практически любой человеческой деятельности — материальной, естественно. Обойти его нельзя, пока так и не удалось предложить какую-то модель потребления, не связанную с массивным выбросом парниковых газов в атмосферу. Ограничение выбросов автоматически ведет к снижению потребления.

Если предположить, что цель «парниковой проблемы» именно в этом, то предыдущая акция похожего масштаба, а именно «борьба за экологию», была фальстартом. Не удалось под флагом «зеленого движения» сократить потребление, напротив, утилизация загрязнений и производство «экологически чистой продукции» едва ли не увеличили объемы производства и потребления.

В общественном сознании, кстати, до сих пор есть путаница, смешение «борьбы за экологию» и «борьбы с парниковым эффектом». Углекислый газ, метан и водяной пар — не «промышленные загрязнения», мы с вами тоже их выделяем с каждым э-э-э… выдохом. Углекислого газа — до килограмма в день, а человечество в целом — 2 млрд. тонн в год.

Таким образом, если даже пока еще не начато сокращение потребления в развитых странах Запада, то предпосылки для этого подготовлены. Достаточно ввести соответствующее законодательство, налоги на выбросы — и западный человек, а он законопослушен — будет их соблюдать. Налог просто на чрезмерное потребление — по-моему, ввести не удастся. Ведь это не то же самое, что налоги на роскошь, чтобы прийти к «равновесной экономике», надо, чтобы сокращение потребления коснулось и среднего класса, и даже низшего. И они тоже должны потреблять меньше.

Вот тут-то и наступает время Демократической партии, как партии более «энвайронментской».

Остается, правда, третья задача — как сделать то же самое с людьми незападными?

Так понятно что — нужен международный договор, накладывающий ограничения на промышленную деятельность. Которая и есть источник этого самого вредоносного углекислого газа.

Ага, Киотский протокол?

Вот тут-то и незадача. При обсуждении Киотского протокола и его неожиданной ратификации Россией комментаторов удивляли два факта. Во-первых, позиция США — ведь США сначала приняли его, а потом вышли в начале века, мотивируя это экономическими причинами. А как же тогда «интересы Запада»? Во-вторых — то, что на развивающиеся страны никаких ограничений не накладывалось. А ведь где-то к 30-м годам по объему выбросов Китай выйдет на первое место в мире. Помнится, тогда на вопросы типа «почему так» я отвечал, что это лишь первый шаг, успокоительная приманка; потом появятся соглашения, накладывающие ограничения и на развивающиеся страны, в первую очередь Китай и Индию, и соглашения жесткие, предусматривающие санкции за несоблюдение. И действительно, уже Копенгагенский саммит предполагался как мероприятие по ужесточению требований к эмитентам углекислого газа. Решений не было принято, да и климат подложил сторонникам идеи потепления глобальную свинью в виде особо суровой зимы, но, думаю, процесс не остановится.

Надо понять позицию стран «третьего мира», чьим лидером сейчас является Китай. Да, сверхпотребление — это западная идея. На Западе уже достигнут высокий уровень жизни. Да, ситуация в мире такова, что необходимо уже начинать самоограничиваться, будь то из-за глобального потепления или ресурсного кризиса. Но неужели же люди из развивающихся стран, которые наконец-то развили промышленность и по сути стали фабрикой для всего мира, так и не достигнут того же уровня благосостояния, что и американцы? И не достигнут никогда? Неужели сохранится лишь достигнутый уровень, то есть сохранится неравенство? Белый человек навсегда останется богачом?

У Запада есть рычаги для воздействия на Восток. Пока еще есть. Китай — великая промышленная держава, первый экспортер мира, но его рынки сбыта находятся на Западе. Одним росчерком пера Запад может отказаться от китайских товаров, ведь пока еще американцы, французы, немцы, японцы могут и сами делать все, что потребляют. Да, при этом уровень потребления снизится, потому что производства эти в Европе и Америке обходятся дороже, чем в Китае, ну так что же? Это же и есть цель. Китай может «замкнуться» на собственный рынок, платя своими товарами за потребляемые ресурсы, тогда он станет экономически независимой державой, над которой уже будут не властны экономические механизмы Запада, но… пока до этого еще далеко. Что ж, поживем, увидим.

Еще раз оговорюсь. Все сказанное — сказано для описания некоей гипотезы, а именно гипотезы о том, что «теория глобального потепления» сконструирована для того, чтобы безболезненно сократить потребление невозобновляемых ресурсов, чтобы прийти к состоянию «равновесной экономики» или «устойчивого развития», то есть реализовать идеи Римского клуба, обнародованные еще в 70-х. Насколько эта гипотеза верна — зависит от того, является ли глобальное потепление реальной угрозой или искусственным мифом.

Когда я готовил в 2001–2002 гг. книгу «Почему Америка наступает», то по вопросу глобальных изменений климата мне удалось получить консультации нашего тогдашнего ведущего специалиста по климату и геофизике Земли, академика К.Я.Кондратьева. Какая у него была позиция по «глобальному потеплению»? Можете посмотреть в Интернете. Коротко — крайне негативная, как к научной теории и как к руководству для практической работы. Но была одна проблема: мало было тогда информации по климату и трудно было поэтому ее популяризовать. Но вот сейчас вы прочитаете книгу В. Поздышева и, надеюсь, сами удостоверитесь в том, что… впрочем, выводы сделайте лучше сами.

Да, стоит, наверно, отметить — насколько нас касается вся эта проблема? Пока до странности мало касается, хотя мы и третьи по выбросам в мире. Во-первых, само по себе глобальное потепление для самой холодной страны мира скорее полезно, чем вредно. Во-вторых, и борьба с глобальным потеплением нам не повредит. Нас не очень беспокоят (пока) ограничения на промышленную деятельность. В качестве базового уровня выбросов выбран 1990 год, а сейчас мы имеем экономику меньше на треть и соответственно производим меньше на треть выбросов. Восстановление промышленности хотя бы до уровня 90-го года в обозримом будущем не предвидится. От нас по сути ничего не требуется. Да, спрос на нашу основную продукцию в перспективе упадет — это не очень хорошо. Но по иронии судьбы Россия постоянно оказывается в роли участника событий. То в программе борьбы с потеплением обвиняют… большевиков. Ей-богу, не вру — так писал в «Уолл-стрит джорнэл» некто Брет Стивене (Bret Stephens), так и назвал статью «Большевики из Копенгагена». То, наоборот, связывают хакеров, доказавших фальсификацию данных о климате, — с российскими спецслужбами! «Стояли ли российские спецслужбы за разглашением переписки об изменении климата?» («The Independent», Великобритания). Лестно, но вряд ли правда.

Одно только меня расстраивает. Помните фильм «День ангела» по рассказу Житкова? Там дело было вот в чем: в трюме пассажирского лайнера произошел пожар, который обязательно приведет к взрыву. Надо спасти всех пассажиров посреди открытого океана, а для этого надо многое сделать, но так, чтобы никто из пассажиров ни о чем не заподозрил. Потому что: «Много случаев знал капитан. Страх — это огонь в соломе. Он охватит всех. Все в один миг потеряют ум. Тогда люди ревут по-звериному. Толпой мечутся по палубе. Бросаются сотнями к шлюпкам. Топорами рубят руки. С воем кидаются в воду. Мужчины с ножами бросаются на женщин. Пробивают себе дорогу. Матросы не слушают капитана. Давят, рвут пассажиров. Окровавленная толпа бьется, ревет. Это бунт в сумасшедшем доме».