– Кстати, о деньгах, – спохватился Семён, – денег у меня нет.

– Как это – нет? – развеселился медальон. – А хранилищное золото? А камни? А кошель, в конце концов?

– Я имел в виду местную валюту, – смутился Семён Владимирович, поняв, что ляпнул очевидную ерунду, – деньги в смысле банкнот. Наличку. Вот начну я золотом где попало расплачиваться, так меня же быстро заприметят! И рано или поздно ограбят. У вас тут часто грабят?

– Кто? – заинтересовался Мар. – Кого? Кто заприметит и кого ограбят? Тебя, что ли? А я для чего? Я же, как-никак, твой напарник. Телохранитель и советчик. Друг, в конце концов.

– Слушай, друг, – сказал Семён, принюхиваясь к доносящимися от стола запахам, – знаешь что? Я, пожалуй, поем, а ты пока просвети меня, непонятливого, про ваши миры, перекрёстки и финансовую систему. Последнее меня особо интересует. С учётом нашего безразмерного кошелька, – и придвинул поближе к столу тяжёлое кресло.

Мироздание, по мнению Мара, было устроено просто и логично. Вначале был создан единый Мир – бесконечный в пространстве и во времени диск. Абсолютно плоский. Но разбитый на Истинные Миры (Семён, когда услышал о плоском варианте вселенной, чуть не подавился котлетой), которые соседствуют друг с дружкой, изначально закрытые от соседей мощными колдовскими границами. В виде ледяного безвоздушного пространства. Просто так перейти из одного мира в другой невозможно, как ни старайся: сколько бы ты ни путешествовал, а без должного заклинания в итоге всё равно вернёшься на прежнее место, откуда начал свой путь. Словно по шару гуляешь. Такое вот странное колдовство.

После был создан Перекрёсток… Кем создан? Да теми же, кто придумал и всё остальное мироздание. Древними магами. Богами, всемилостивыми и благими. Аминь.

На этом у Мара все его познания о мироустройстве закончились и он с облегчением перешёл к более понятным ему темам. К самому Перекрёстку.

Перекрёсток, как понял Семён из путаных объяснений медальона, был нейтральным общим миром, где решались основные политические и торговые вопросы всех Истинных Миров. Эдакой глобальной зоной безопасности. Попасть сюда мог далеко не каждый, а лишь тот, кто имел особое разрешение: Мар с гордостью доложил, что у него имеется масса всевозможных разрешений и доступов. И не только в мир Перекрёстка, но и во многие другие закрытые места. На естественный вопрос Семёна: «Откуда?», медальон уклончиво пояснил, что была как-то у него с одним из бывших хозяев срочная работёнка, спецзаказ по взлому секретного каталога магических доступов. Работу, хоть и с трудом, но выполнили в срок, и неплохо на этом подзаработали; вот тогда-то им самим кое-что и перепало. В качестве приза. О чём заказчик, разумеется, и не подозревал.

Вообще у Мара оказалось довольно бурное прошлое: изготовленный в незапамятные времена самим Вирти-тонкоруким – личным ювелиром императрицы и официальным придворным астрологом того времени, и неофициальным специалистом по взлому заговоренных сейфов – медальон должен был, по замыслу его создателя, помочь принести ему, Вирти, великое магическое состояние. Сделать его могущественным волшебником. Денег и золота у придворного мага и так хватало, а вот с толковыми, качественными заклинаниями было неважно. Плохо с ними было! То есть вообще – никак. Не хотел никто ими делиться. А медальон с его особой, тонкой настройкой должен был вывести Вирти-тонкорукого на те сейфы, где хранились самые действенные, самые ценные заклинания. Чужие. А если сильно повезёт – то даже и на слимп, в реальности которого Вирти ничуть не сомневался, напрочь отвергая официальное мнение. Мнение о том, что никакого слимпа в природе не существует.

Но придворные интриги не дали ему возможности испробовать медальон в действии: через пару дней Вирти повесили по пустяковому, вздорному обвинению. Причём повесили сразу и окончательно, без права воскрешения и реинкарнации. И даже без права посмертного существования. Перед повешеньем Вирти-тонкорукий всё же успел отдать медальон своему ученику, не объясняя его особых свойств, – просто передал, сказав ритуальную фразу. Видимо, надеялся он всё-таки вернуться с того света, этот ювелир-астролог, не захотел делиться секретом даже с учеником. Да тот тоже не промах оказался: смог самостоятельно вычислить большинство возможностей амулета, чем и не преминул воспользоваться… Дальше всё пошло по проторенной дорожке – медальон передавали по наследству, иногда под виселицей; его дарили по пьянке; его снимали с убитого – продать или украсть амулет было невозможно, снять с мёртвого дозволялось – и воровали, воровали… Воровали золото и рабов; воровали с его участием живую воду в мире Тёмных Островов и пыль забвения для шаманов Мира Снов; взламывали при его помощи имперские магохранилища, иногда по собственной воле, за плату, иногда по принуждению; воровали тени умерших преступников из Дальнего Реестра, когда по заказу родственников, когда по заказу врагов умерших.

Иногда воровали и ради развлечения, чтобы квалификацию не терять: что-нибудь, да воровали.

Последний хозяин Мара, вор-неудачник с кармическим наказанием в виде хронического невезения, владел медальоном недолго, лет пять всего. Даже воровской амулет не смог спасти беднягу, так уж, видимо, было тому предопределено – быть убитым Блуждающим Стражником. Хоть не повесили позорно, и то дело. А магических состояний никто из бывших владельцев Мара так и не нажил…

Пока Семён Владимирович кушал мясной салат, запивая его светлым пивом, без названия, но очень вкусным, Мар всё продолжал и продолжал рассказывать. Похоже, говорить он мог безостановочно и сколько угодно – одно слово, нашёл себе слушателя! Слушателя, которому было интересно всё: и факты, и легенды. Любая информация.

Факты были такие: заклинания, в отличие от вещей, нельзя было ни купить, ни продать, такое уж у них было свойство, иначе они теряли свою силу. Их можно было только обменять на другое заклинание. Или подарить. Или украсть. Чем компаньоны Мара и занимались последние полторы сотни лет, специализируясь исключительно на похищениях редких – и взломах охранных – заклинаний, но никак не на их раздаче! Украденное, согласно специфики колдовства, дарилось заказчику, а заказчик взамен дарил похитителям некоторую сумму наличностью, или что иное, по договоренности – и таким образом соблюдалось условие безвозмездной передачи заклинаний. Во избежание их порчи.

Вот так оно всё и шло, из года в год, вплоть до того чёрного дня, когда медальон оказался в Хранилище. Где он надолго и остался. Вынужденно.

Легенд было много. Самых разных: и о лунном дьяволе, и о седьмом сне, и об отражённых зомби, и о счастливом сглазе… Мар даже не стал перечислять их все – Перекрёсток вобрал в себя мифы множества Миров – а остановился только на двух легендах. Которые, возможно, и не были легендами. Потому как одна из них неожиданно стала явью: древняя сказка о Настройщике. Об особом человеке, наделённом даром видеть волшебство в любом его проявлении; о человеке, способном изменять эту видимую для него магию как угодно. Перенастраивать по необходимости. И будто бы живёт этот Настройщик на обратной стороне Вселенского Диска, изредка приходя в Истинные Миры, чтобы отдохнуть там от своей нелёгкой работы. От поддержания чародейного миропорядка.