– А вас как зовут?

– Чед.

– Когда вы могли бы принести образцы?

– Пожалуй, во вторник. После работы.

– Во сколько вы заканчиваете?

– В пять тридцать.

– У меня в семь репетиция в театральном клубе. Не могли бы вы прийти ко мне не позже шести?

– Наверное, могу.

Квиллер вышел из магазина в хорошем настроении. На самом деле ему не нужна была пара снегоступов и даже зелёная спортивная рубашка; ему хотелось только удовлетворить своё любопытство в отношении Чеда Ланспика.

Было субботнее утро.

Поздно ночью в субботу или рано утром в воскресенье хулиганы вломились в среднюю школу Пикакса и разбили компьютер.

Место действия: репетиционный зал

в муниципальном центре Пикакса.

Время действия: поздний вечер понедельника.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Члены театрального клуба, репетирующие

пьесу «Мышьяк и старые кружева».

– Пока, ребятки. Увидимся завтра вечером.

– Всем доброй ночи. Кого-нибудь подвезти?

– Доброй ночи, Харли. Не забудь прихватить завтра вечером горн своего деда.

– Надеюсь, мне удастся его найти.

– Кто-нибудь хочет заглянуть к Баду выпить пива?

– Дорогой, я бы с удовольствием выпила пивка, если ты заплатишь.

– Слушайте все, пока не ушли! Захватите с собой завтра свои роли. Никаких оправданий! Работать начинаем точно в назначенный час.

– Доброй ночи, Франческа. Хоть ты и чистый рабовладелец, мы тебя любим.

– Доброй ночи, Дэвид… Доброй ночи, Эд. Ни о чём не беспокойтесь. Всё будет прекрасно. Я рада, что вы в нашей труппе.

– Спокойно ночи, Фран, – сказал Квиллер. – Ты прекрасно справляешься с этими клоунами.

– Не уходи ещё, Квилл. Я хочу с тобой поговорить.

Она смотрела, как остальные расходятся. Молодые и уже не очень молодые, талантливые и просто влюбленные в сцену, зажиточные и работающие за минимальную зарплату – все они выглядели одинаково в бесформенной одежде для репетиций: разношерстных штанах и рубахах, не по размеру, поношенных, намеренно уродливых. Квиллер в своей новой спортивной рубашке чувствовал себя слишком хорошо одетым. Даже Фран, которая на работе была подчёркнуто шикарной, выглядела неряшливо в выцветшем трико, стоптанных туфлях и старой отцовской рубашке. Эддингтон Смит был единственным, кто явился на репетицию в костюме, белой рубашке и галстуке.

Фран, сев рядом с Квиллером, заявила:

– Квилл, ты сорвешь все аплодисменты, когда своим громовым голосом взревёшь «Браво!» и «В атаку!». Но мне хотелось бы видеть взрыв энергии, когда ты галопируешь наверх с воображаемым мечом. Помни, ты считаешь себя Тедди Рузвельтом, который несется в атаку вверх по Сан-Хуан-хилл.

– Ты не отдаёшь себе отчёта, о чём просишь, Фран. Я нетороплив от природы, и с каждым годом это усугубляется.

– Постарайся, – настаивала она с милой улыбкой, которой всегда пользовалась, чтобы добиться желаемого. – Завтра вечером ты сможешь попрактиковаться с горном, если Харли не забудет его принести.

– Близнецы Фитчи – вот настоящие звезды спектакля, – сказал Квиллер. – Харли в своем гриме «Борис Карлофф» и Дэвид в роли этого скользкого доктора, которого он играет как настоящую гадину.

– Очень талантливы, – согласилась Фран, – и парни что надо. Они растрачивают себя в банке понапрасну.

Она взглянула на часы, однако не спешила уходить.

– Я рад, что ты дала Эддингтону роль, хотя он и боится до смерти.

– Он будет превосходным старым мистером Гиббсом. Но я надеюсь, что он научится посылать свой голос. Пока он говорит шёпотом.

– В книжном магазине никто никогда не кричит, а именно там он провёл всю свою жизнь.

– Ладно, вот что я хотела обсудить, Квилл. Мы хотим к лету поста нить пьесу «Колокольчик, книга и свеча», и для того, чтобы играть Пайвекета, нам нужен кот. Как ты думаешь…

– Нет, не думаю, что Коко эта роль понравится. Он крайне независим. Не принимает указаний. И предпочитает свой собственный сценарий.

– Может, нам следует объявить конкурс котов, устроить им прослушивание?

– И получится сумасшедший дом! – сказал Квиллер. – Соберутся три сотни кошек и три сотни любителей кошек. Кошки будут орать, шипеть, драться и лезть на шторы. А люди начнут возмущаться, бесцеремонно вмешиваться в разговор, требовать справедливости. В Центре одна труппа попробовала это сделать, так им пришлось вызвать полицию.

– Зато это хорошо для рекламы. Газеты обещали давать обзор нашей сценической деятельности.

– Они бредят! Кто в Пикаксе может потянуть на театрального критика?

– Ты, – со своей милой улыбкой заявила она.

Квиллер фыркнул в усы.

– Как я могу писать замечания, сидя в пятом ряду в центре, и в то же время дуть на сцене в горн и вести атаку вверх по Сан-Хуан-хилл?

– Ну придумай что-нибудь.

Она могла быть невыносимо нелогичной в один момент и устрашающе логичной в следующие.

– Театр будет готов в срок?

– Обещали, но в строительном деле что угодно может произойти: электрики погибают от тока, водопроводчики тонут, маляры вдыхают токсичные испарения, плотники истекают кровью до смерти.

– Что бы ты предложил в качестве оригинального ревю по поводу открытия? Только не бродвейское.

– Какого рода материал?

– Юмористические скетчи… остроумные пародии… комические сценки. Харли и Дэвид прекрасно разыгрывают смешную сценку про близнецов. Сьюзан даёт уроки танцев в колледже; она может взять на себя хореографию.

– Ты уже придумала тему?

– Это должна быть пародия на современную жизнь, тебе не кажется? Я имею в виду – политика, телевидение, мода, поп-музыка, финансовая инспекция, что угодно, желательно на близкие нашему городу темы.

– И кто же напишет эти юмористические скетчи и пародии? – спросил он.

– Ты!

И снова эта обольстительная улыбка.

Квиллер протестующе заворчал:

– На это требуется много времени и размышлений, а ты же знаешь, Франческа, что я пишу роман.

Она посмотрела на часы.

– Ладно, подумай о моём предложении. А теперь я должна идти домой. Жду звонка от матери. Она гостит у своей сестры в Центре. Спасибо за участие, Квилл. Увидимся завтра вечером ровно в семь.