Служебные помещения Клойстерса представляли собой лабиринт каменных проходов и узких сводчатых дверей, тускло освещенный настенными бра, которые были расположены слишком далеко друг от друга, оставляя затененные участки. Рейчел провела меня в отдел образования, где окна в свинцовом переплете, выходящие на Гудзон, были распахнуты настежь. Затем она показала мне кухню для персонала, которая оказалась на удивление современной и полной бытовой техники из нержавеющей стали – в европейском стиле.

Далее была комната консервации, где команда препараторов[13] в халатах и белых перчатках была поглощена медленным процессом соскабливания многовекового лака с картины, золотая резная рама которой была снята и отложена в сторону. Затем последовала комната, полная флуоресцентных ламп и ящиков для хранения – «запасники», назвала их Рейчел, – где лежали тысячи небольших произведений искусства, словно научные образцы. Я фиксировала все, что могла: лица, количество дверей между кухней и отделом образования, где я в последний раз видела туалет. И наконец, после того как мы повернули обратно к вестибюлю, Рейчел привела меня в дополнительную комнату, полную плотно сомкнутых стеллажей, поворотные механизмы которых только и ждали, пока кто-нибудь приведет их в действие.

– Хранилища примыкают к библиотеке, туда ведет дальняя дверь, – объяснила Рейчел, – но библиотека, где мы работаем, размещена отдельно от служебных помещений.

Мы прошли через хранилище, резиновые подошвы моих туфель скрипели по мозаичному полу. Рейчел навалилась на тяжелую деревянную дверь, которая вела в библиотеку – длинное помещение с низкими сводами, ребра которых пересекались над огромными дубовыми столами и стульями, обитыми зеленой кожей с большими латунными пуговицами. Так могла бы выглядеть библиотека в каком-нибудь роскошном загородном доме – с витражными окнами и стенами, вдоль которых тянулись заставленные книгами полки. Названия некоторых книг были написаны от руки на тканевых корешках.

– Кабинет Патрика – это вон та дверь в конце. – Рейчел жестом указала на деревянную дверь, украшенную изогнутой железной конструкцией с изображением двух оленей, сцепившихся рогами в схватке. – Но мы с тобой будем работать здесь, в само́й библиотеке. В Клойстерсе недостаточно офисных помещений, чтобы разместить нас где-нибудь еще.

Окидывая взглядом библиотеку, я представить себе не могла, как можно захотеть работать в четырех белых стенах обычного офиса, когда есть такая возможность. Годами я разглядывала на фотографиях и рисунках не только картины, но и архивы – тускло освещенные комнаты, полные книг и бумаг, материальной истории, которую я отчаянно хотела подержать в руках, увидеть собственными глазами. И вот библиотека Клойстерса предстала передо мной воочию. Правда, здесь не было редких рукописей – хотя их было много в галереях и еще больше хранилось в запасниках, – но это было помещение, полное первых изданий и редких наименований, которое чтило мертвых так же истово, как и я, и здесь я чувствовала себя как дома.

Я ощущала, как Рейчел наблюдает за тем, как я все это воспринимаю. Невозможно было изобразить безразличие, которое она демонстрировала на протяжении всей экскурсии, как будто все это – хранилища с ребристыми сводами и кожаная отделка – было обычным делом. De rigueur[14]. Я выдвинула стул и поставила на него свой рюкзак.

– Разве ты не хочешь посмотреть коллекцию? – спросила Рейчел. – Это, – она взмахом руки обвела библиотеку, – всего лишь рабочий кабинет.

Рейчел не стала ждать, пока я скажу «да» – возможно, ответ уже был написан на моем лице, – а открыла главные двери библиотеки, и меня мгновенно ослепил солнечный свет.

– Это клуатр Три, – объяснила она.

В центре сада стояло каменное распятие, а вокруг него росло множество полевых цветов, некоторые из которых были такими маленькими и неприхотливыми, что пробивались даже в щели между кирпичами дорожек, опоясывающих сад.

– Этот газон был посажен так, чтобы он напоминал ковер из цветов, какие можно увидеть на гобеленах с единорогами, примерно пятнадцатого века, – поведала Рейчел. – А в дальнем конце есть кафе. Через несколько часов оно откроется на обед. Там отличный кофе и салаты.

– А нам полагается скидка? – спросила я, тут же пожалев об этом.

Рейчел посмотрела на меня, в то время как мы направились к другой двери.

– Конечно.

Я позволила себе сделать выдох, осознав, что с момента прибытия в Клойстерс я боялась дышать, опасаясь, что, если я займу слишком много места, меня передумают брать сюда.

– Патрик рассказал мне, как обошлась с тобой Мишель, – сказала Рейчел, понизив голос, когда мы вошли в комнату, высокие потолки которой создавали впечатление средневековой часовни в миниатюре. Витражи из красного стекла отбрасывали розовые блики на пол песочного цвета. – Я не могу поверить, что она могла так поступить. Заставить тебя проделать весь путь из самого… откуда? Из Портленда?

– Из Вашингтона, – ответила я, надеясь, что не покраснела от смущения, вызванного тем, что я поправила ее. Какие-то отличительные черты Рейчел заставляли меня отчаянно жаждать ее одобрения; если б я могла в тот момент сделать так, чтобы я прибыла из Портленда, я бы сделала это. Возможно, дело было в том, как она себя вела, неудержимо продвигаясь вперед. Даже когда один из реставраторов сказал нам, что мы не можем войти, Рейчел просто пожала плечами, держа дверь открытой, чтобы я могла разглядеть всё – бутылки скипидара и льняного масла объемом в галлон.

– Когда я училась в Спенсе[15], у меня был друг из Рид-колледжа. Саша Захаров.

– Я не знаю никого из Рида. Это довольно далеко от Уитман-колледжа, – ответила я.

– А, понятно.

Рейчел, похоже, ничуть не смутилась из-за своей ошибки, и я задумалась, каково это – быть настолько уверенной в своей позиции, что не имеет значения, слушаешь ли ты поправки своего коллеги. Мы остановились перед двумя каменными гробами, вмурованными в стенные ниши.

– Я хочу, чтобы ты знала, – сказала я, возможно, чересчур взволнованно, – несмотря на то, что я приехала работать в отдел Возрождения, у меня большой опыт изучения Средневековья. И если я чего-то не знаю, то могу выделить время, чтобы научиться.

Я сама не понимала, почему мне так отчаянно захотелось все это высказать. Рейчел не спрашивала, что я изучаю, и не выражала никаких сомнений в моих способностях. Она лишь отмахнулась от моих опасений:

– Я уверена, что у тебя все получится. – Я ничего не ответила, надеясь, что она продолжит. – Патрик никого не берет просто так. – Рейчел внимательно посмотрела на меня, впервые оценивая увиденное, оценивая мои туфли, мою одежду, мои веснушки. – Он наверняка знал, что ты сработаешься с нами.

Мы стояли перед захоронениями, пока посетители толпились вокруг, изучая настенные надписи.

– Ты