Николас подавил свое нетерпение и поцеловал ее пальчики.

— Здравствуйте, ваше высочество. Простите, что не заметил вас.

— Мне хочется пить! — произнесла она голосом малого ребенка.

Он хотел было принести ей попить, но ее уже окружили прекрасно воспитанные джентльмены, которые несомненно были готовы принести ей лимонаду.

— Я уверен, что лорд Кроули или сэр Бенджамин будут счастливы услужить вам.

Он отошел, не обратив внимания на подчеркнуто громкий вздох княгини.

Однако его усилия отвязаться от нее увенчались успехом слишком поздно. Леди Поппи исчезла.

Спастись бегством.

Поппи пробормотала князю Сергею невнятное извинение насчет того, что ей надо поправить юбку, и удалилась, не дожидаясь ответа.

— Леди Поппи! — окликнул, ее лорд Крэнстон, тот самый первый претендент на её руку, который сделал ей предложение в Воксхолле. — Ваш герцог здесь.

— Да, и мы наконец-то познакомимся с ним, — добавил джентльмен, который стоял с ним рядом, а именно сэр Гордон, обратившийся к ней с той же просьбой в галантерее.

А прямо перед собой она увидела лорда Уинсбери и лорда Бича, светских щеголей и повес, изложивших свои намерения во время верховой прогулки в Гайд-парке. Слева от них возникла фигура напыщенного маркиза Стэнсбери — он сделал предложение за чаем в гостиной Поппи.

Она отнюдь не желала выслушивать замечания лорда Крэнстона или сэра Гордона и, само собой разумеется, должна была уклониться от общения с лордами Уинсбери и Бичем, а также с маркизом Стэнсбери. А значит, ей следовало немедленно покинуть бал.

Однако подход к ступеням лестницы, ведущей в прихожую, заблокировала еще одна группа ее прежних поклонников. Их было четверо — лорд Гринвуд, сэр Джаред, барон Холл и лорд Ноттингем, и все они обшаривали алчными взглядами бальный зал.

Они искали ее, сомнения быть не может.

Страх был дотоле неведомым для нее чувством. Поппи его презирала. Однако сейчас ей вдруг захотелось расплакаться, но она отбросила эту мысль и состроила самую невозмутимую мину полного безразличия.

Беатрис и Элинор подошли к ней, в глазах у обеих светилось немалое удивление.

Элинор тронула Поппи за локоть.

— Мы не понимаем, что с герцогом, который именует себя Драммондом. Мы думали, такого не существует.

— Я тоже так думала, — призналась Поппи страдальческим шепотом. — Я наслушалась разных историй от нашей кухарки. Она рассказывала о том, что принималось за сказку, а теперь получается, что это правда.

— Самая настоящая правда, — заметила Беатрис и даже вздрогнула, обернувшись через плечо, по-видимому, в поисках герцога Драммонда. — Впрочем, теперь это не имеет особого значения. Нам нужно увести тебя отсюда.

— Незаметно уйти можно только через парк, — прошептала Элинор.

— Я так и предполагала сделать, — сказала Поппи. — И уже направлялась к выходу.

Поппи намеревалась украдкой пробраться к переднему крыльцу дома и нанять кеб, а если это не удастся, уйти домой пешком. Пройти всего-то две улицы.

— Я пойду впереди, чтобы расчистить путь, — заявила Беатрис и, надо сказать, справилась с задачей.

Они были почти у двери в парк, открытой во всю ширь, когда перед трио выросла весьма внушительная фигура и преградила девушкам путь.

Лорд Уошберн. Это на нем не оказалось брюк, когда он делал предложение Поппи. Он потерял их в пьяной драке, происходившей в бассейне какого-то фонтана.

— Мы должны поговорить, вы и я, — обратился он к Поппи.

— Я не могу.

Поппи не понравилось выражение его глаз. Он был явно пьян. И разозлен. В полном соответствии со своей репутацией неуправляемого болвана.

— Нет, она не можете с вами поговорить, — произнесла Беатрис беззаботным тоном. — Ей нездоровится.

Элинор строго посмотрела на Уошберна.

— Извольте уйти с дороги.

— Сначала я должен задать вопрос, — заявил Уошберн. — Где герцог Драммонд? Сегодня Вечером он должен был находиться здесь, но я ни разу не видел его рядом с вами, леди Поппи!

Она помедлила с ответом, не зная, что сказать, и этой паузой немедленно воспользовался Уошберн, дабы высказать собственные соображения.

— Ах вот оно что! — Он многозначительно кивнул. — Я понимаю в чем тут дело.

— Нет, вам этого не понять, — возразила Поппи.

Он вцепился ей в запястье со словами:

— Он обесчестил вас. А потом бросил. — Лицо у него сделалось красным, как свекла. — Как он посмел?!

— Вы все извратили, Уошберн! — воскликнула Беатрис.

— Отпустите ее руку! — потребовала Элинор и с размаху ударила Уошберна по руке ридикюлем.

— Мои личные дела вас не касаются, — произнесла Поппи зловещим шепотом. Но поскольку вы слишком громко выразили свое неуместное любопытство, — уже в полный голос продолжала она, — я, так и быть, дам вам краткое объяснение. Драммонд просто очень занят нынче вечером. Как, впрочем, и я. Мы собираемся встретиться в другой день, чтобы обсудить… м-м… предстоящую нам свадебную церемонию.

Она сделала было шаг влево, но Уошберн снова встал прямо перед ней. Глаза у него горели.

— Вы слишком хороши для него! — заявил он. — Герцог он или не герцог, но разве допустимо, чтобы воспитанный мужчина проявлял невнимание к вам?

Последнее слово Уошберн произнес с особым выражением. Он словно и не услышал ее слов, повернулся и окликнул:

— Драммонд!

К сожалению, оклик прозвучал в момент общего затишья, один из редких на балу, когда музыканты только еще прижимают к своим подбородкам скрипки, чтобы возобновить игру, когда женщины стараются обрести второе дыхание для продолжения светской болтовни, а мужчины негромко обмениваются информацией о ценах на лошадей на известном конском аукционе «Таттерсоллз».

Момент тишины миновал также быстро, как и наступил, но времени терять было нельзя. Элинор и Беатрис локтями отпихнули Уошберна в сторону, а Поппи угораздило едва не столкнуться с ним, и он схватил ее за руку. Поппи извернулась и пнула его ногой в лодыжку.

— Ой! — завопил он, а Поппи бросилась прочь от него.

Прямиком навстречу герцогу Драммонду, который стоял теперь перед ней с твердым и невозмутимым выражением лица, хотя в глазах у него так и прыгали чертики любопытства, а может, и смешинки.

— Я готов отвести вас куда пожелаете, леди Поппи, — проговорил он таким проникновенным голосом, что у Поппи сердце неистово забилось гулкими ударами.

Первой мыслью Николаса, когда леди Поппи волей случая натолкнулась на него, стала мысль о том, что он весьма удачливый человек. Его будущая жена великолепна в своей готовности к битве. Ее глаза полыхали зеленым огнем, а груди бурно поднимались и опускались вместе с бриллиантовой подвеской в глубоком декольте бального платья.