— Или как, — пихнула я его, чтобы встал с меня. — Макароны сегодня.

— Жаль.

— Да безумно. Только не плачь.

— Не, не буду. Мужчины не плачут же.

— Слава богу, я бы не вынесла этого зрелища.

— А вчера ты такая смелая не была, — снова его голос зазвучал над самым ухом, опаляя нежную кожу горячим дыханием. По спине вдруг сбежала стайка мурашек. — Даже умоляла тебя не кидать в воду.

— Так правильно, — смело подняла я на него глаза. — Ты меня тащил как сумасшедший. Не слышал, что я тебе говорю, что я не на первом курсе, а на втором. Любой бы испугался на моём месте.

— Не на первом, а на втором курсе, — передразнил он меня. И похоже передразнил, засранец. — Большая разница.

— Большая, — изогнула я бровь и сделала шаг вперед вместе с подносом, увеличивая расстояние между нами. 

Когда же мы уже до кассы дойдем? Бесконечная дистанция.

— А ты мне кое-что должна, забыла? — Мирослав тоже сделал шаг вперёд, сократив расстояние обратно.

Отстанет он от меня сегодня уже или нет? Таня уже косится, он совсем от неё отвернулся. 

— Что? — уточнила я.

— Телефон, — ответил Ланской.  — Ты его утопила.

— Сам виноват, — отбила я, гордо тряхнув волосами  в хвосте. — Нечего было меня трогать.

— Но тем не менее, ты мне торчишь телефон, мелкая. Ты меня оставила без средства связи.

— Ну сейчас прямо, — фыркнула я. — У меня нет денег. Тем более, у тебя уже есть другой.

Я указала рукой на черный смартфон в его руке. Говорит, что остался без телефона, а сам им стоит и светит.

— А это не телефон.

— А что же? — усмехнулась я. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Калькулятор.

— Очень смешно, — вздохнула я. — Ты случайно не внук Петросяна?

— Нет, — помотал он своей наглой головой. — Смартфон чужой, и дали мне его временно. Так что насчёт телефона?

— Я же говорю, у меня нет денег, — сказала я ему и подошла к кассе. 

Разговор оборвался. Я заплатила за обед и поспешила уйти с подносом подальше. С нами Ланской точно не сядет, а значит, я от него избавилась. И чего пристал ко мне? 

— Мир так смешно шутит! — приземлилась Таня с подносом рядом со мной. 

— Смешно? — сморщила я лицо. — По-моему, очень даже тупо. 

— Тупо? — возмутилась она. — По-моему, очень даже смешно.

— Чем он тебе так нравится? — спросила я скорее небеса, потому что Татьяна, судя по тому, что снова пялится на него и только что не пускает слюни в свои щи, ответит мне какую-то чушь несусветную. — Какой-то тупой качок...

— Да ты что! — захлопнула она рот и посмотрела на меня. — Он лучший на курсе. Его даже в сериале снимали. 

Ланской — лучший ученик курса? Как-то не укладывалось у меня в голове это. Но теперь я, очевидно, узнаю всю его биографию благодаря Тане.

— Да? Ну, может быть... Но шутки всё равно у него не айс. 

— У тебя просто чувства юмора нет, — заявила она и снова повернулась к объекту своего обожания, который расселся за столом напротив, широко расставив ноги. 

И почему парни всё время так сидят? Им что-то давит, если ноги вместе свести? Или, может, им требуется проветривание? Как бабуины, ей-богу. Особенно этот экземпляр. Огромный накачанный бабуин! Таня продолжила томно вздыхать и улыбаться Мирославу, а я занялась щами и вторым — еда мне сейчас гораздо важнее. Однако уже через секунду застыла с ложкой у рта и чуть не пролила всё на своё платье. В студенческую столовую твёрдой походкой вошёл Станислав Сергеевич. Не только я бросила есть, множество девичьих глаз уставились на молодого и неприлично красивого преподавателя. Широкие плечи, синие глаза и мягкая улыбка — как с обложки журнала сошёл… В столовой даже стало тише, кажется... Он встал в очередь со всеми, и я пожалела, что мне больше ничего не надо из еды, да и денег под расчёт. Осталось сидеть и тихо завидовать тем, кто стоял рядом с ним и не упустил возможности завести с ним разговор. 

— А вот и наш красавчик пожаловал, — подобралась и Таня. 

— У тебя есть Ланской, вот и кадри его, — уколола я её.

— А что такое? — вгляделась она в меня. — Чё, понравился тебе Стасик?

Стала ощущать себя неловко. Повернула голову в сторону и встретилась глазами с Мирославом. Он наблюдал за мной и за тем, как я смотрю на преподавателя. Опустила глаза в свою тарелку. Стало жарко, на щёки опустился румянец, словно меня поймали на чем-то неприличном. А что я сделала такого? Посмотрела на красивого мужчину? И что? Ланской вон на зад Тани пялится весь обед, и ничего, совсем ему не стыдно.

— Ничего не понравился, — вскинула я вверх подбородок. — Просто тебе и Ланского хватит.

— Ой-ой-ой, — передразнила меня Таня и показала мне язык. — Значит, понравился. Так-так-так, Поплавская. Мальчишки поэтому не нравятся, что у тебя глаз западает на тех, кто постарше?

— Слушай, это у тебя мозги уже западают, Ежова, — с упрёком посмотрела я на неё. — Ешь уже. Подавишься, спасай тебя потом. Я ещё подумаю, спасать тебя или нет, после твоих фразочек. Давай. Когда я ем, я глух и нем.

Сама же не смогла удержаться — проводила глазами Станислава до стола с подносом, оценила, что он выбрал из блюд. Тоже щи. И компот. О боги, как много у нас общего! Отметила про себя, как же грациозно он сел за стол. Как аккуратно сидит, не то что Ланской, который развалился, словно шимпанзе на ветке пальмы. 

Нравится ли мне Станислав?.. Да, пожалуй, определённый отклик он у меня вызывает в душе. Не чета этому придурку Мирославу так точно.

Ещё одна пара прошла гораздо быстрее первой, но теперь от сытости мне хотелось спать. Да уж, после каникул тяжело вливаться в учёбу. Записывала лекцию на автомате и была рада, когда наконец было разрешено выпустить ручки из рук и закрыть тетради на сегодня.

Уставшие, убитые наглухо первым днём учебы, мы выползли на крыльцо и солнышко. Студенты потихоньку расходились, у многих пары заканчивались в это же время. Мы пошли на остановку, чтобы спокойно дождаться свой автобус, как дорогу нам вдруг перегородила дорогая черная спортивная машина. Такая красивая, что аж дух захватило, такая гладкая, что на неё дышать опасно. Стекло водителя плавно опустилось. Из окна показался Ланской в солнечных очках и косухе. Так он выглядит ещё более говнюшно, молодец! Радости от новой встречи с ним я не испытала. Восхищение машиной тоже куда-то делось.