ведь я не причинил вам столько вреда, сколько та же Делинда. Не можете, как Саша, к примеру, послать меня куда подальше, – хотя страшно этого хотите, – а ведь над его жизнью я имею большую власть, чем над вашей. В бунтарском духе и силе воли он дал бы любому сто очков вперед. Просто поразительно, как задавили ваше «я», что вы никак не можете его отстоять и терпите меня сейчас. Только вот притворяетесь плохо. Прекрасные глаза выдают ваши страх и ненависть ко мне.

Он встал. Покачивая тростью и напевая легкий мотив, прошел к выходу. Александр не смог обернуться, чтобы проводить его. Дирк открыл дверь сам.

– Я искренне надеюсь, что однажды вы разберетесь со своими тараканами в голове и наконец-то найдете золотую середину между желанием сердца и чувством долга. Тогда у нас с вами сложится хороший диалог. А может, и что-то большее. Берегите себя, Ваше Величество.

Долгожданный щелчок. Дирк покинул гостиную, оставив в ней аромат своего восточного парфюма, так напоминавшего Александру о его предательстве.

Горячая слеза скатилась к дрожащим губам. Пальцы судорожно сжали подлокотники.

В голове все еще не укладывалось, что Дирк может так легко врываться в его жизнь и творить хаос, когда ему только вздумается. Нет, Александр просто не мог с этим смириться. Жестокая несправедливость. Очередной капкан, из которого не вырваться.

В поисках успокоения он решил позвонить человеку, который мог его дать.

– Здравствуйте! Все в порядке? Идет бесперебойно?..

Он кивнул в ответ на услышанное, и улыбка невольно появилась на его лице.

– Что ж, я очень рад этому. Держите меня в курсе через вторую почту, как и всегда.

4. Саша Марголис

Работники Гранд-Делиуара давно не видели столько постояльцев и гостей. Ради таких редких в военное время торжеств от хозяина отеля новоприбывшие были готовы закрыть глаза на переполненное лобби.

Достаточно было и мягкой подсветки фонтана, проложенного вдоль всего двора, – начиная от центральной арки и заканчивая высокими дверями в большой праздничный зал, – меж двух отделанных диким камнем дорожек, чтобы осветить внутренний двор и его красоты: экзотические растения, античные статуи, некоторые из которых были восстановленными оригиналами, прошедшими через бережные руки мастеров по мрамору. Свет добавляли и лампы под каждым окном номеров, и старинные фонари. Только открытое ночное небо с россыпью звезд напоминало о ночи.

Всех, кто пересек порог арки, объединял один интерес.

– О чем же объявит мистер Марголис?

– Не знаю, но говорят, что это очень важно.

– Он уже появлялся?

– Пока нет.

Несмотря на прохладу, гости не спешили заходить в зал и наслаждались ароматом диковинных цветов, светскими беседами под тихую музыку живого оркестра и первоклассными напитками с закусками.

Саша наблюдал за всем этим из просторного номера на последнем этаже, освещенного лишь светом с улицы. С досадой, переступая через себя, он все же свыкся со скорбной мыслью, что спустя час жизнь совершит сумасшедший кульбит, после чего никогда не станет прежней. Больше не получится отсиживаться в лаборатории за работой. Отныне большую часть времени в первые месяцы нещадно будут отнимать такие же званые вечера, пока все ассорти дружков Дирка не пожмет ему руку. Саша считал это жестокой, совершенно пустой тратой бесценного времени, которым он и без того никогда не обладал в избытке.

Отрадному одиночеству в номере осталось недолго. Пока Саша был один на вершине отеля, ему казалось, что он защищен от всех своих недоброжелателей и проблем, и слова их, порой врезавшиеся в память, здесь вспоминались с трудом.

Еще немного, и наступит момент выхода. Ненавистная фамилия на глазах у всего света дополнит его имя. Миллиарды станут свидетелями его вознесения, не допуская и тени мысли, каким унижением и позором оно является для него.

Саша Марголис. Как же нелепо это звучало. Все равно что приделать мраморному столу пятую ножку из необработанного куска дерева.

Клюдеры во многом были неидеальны, но если выбирать меньшее из двух зол, Саша был готов признать себя потомком бывших преступников времен Второй мировой, нежели тех, кто этих преступников выгородил. В любом случае он оставался плодом их порочного союза, случайным и лишним звеном, намертво скрепляющим судьбы. Осознавать это уже было унижением.

На этаже послышались спешные шаги, следовавшие точно в сторону его номера, но Саша не торопился отходить от окна, пытаясь насытиться последними минутами одиночества.

В дверь постучали.

– Войдите.

Порог пересекли стилисты семьи Марголис с передвижным гардеробом и сумкой.

– Ваше Высочество, – кивнули они в приветствии.

Саша молча кивнул в ответ. Лицо его не выражало никаких эмоций.

– Меня зовут…

– Ближе к делу.

– Мистер Марголис подобрал несколько образов, которые он хотел бы увидеть на вас. – Стилист, отвечавшая за одежду, закатила гардероб в центр номера.

– Хотел бы видеть на мне? – Саша возмущенно скривил брови. – Я пойду в том, что на мне сейчас.

– Простите, но мне придется процитировать мистера Марголиса. Он считает, что красная рубашка с подвернутыми рукавами и черные брюки приелись и не вызовут ни в ком из гостей новых эмоций.

– Я для него что?..

Он осекся.

– А зачем здесь вы? – спросил он, выдержав паузу, и кивнул в сторону стилиста с сумкой.

– Я отвечаю за макияж. – Девушка поспешно вытащила планшет из сумки. – Мы с мистером Марголисом подобрали для вас несколько вариантов, чтобы вы могли выбрать.

– Благодарю за право выбора. – Саша ядовито ухмыльнулся, подошел к гардеробу и принялся на автомате перебирать вешалки. – Ничего не имею против красящихся парней, но это явно не мое, так что обойдусь без грима на лице.

– Это не такой макияж, как вы могли решить. Он скроет все несовершенства.

– И какие же?

– Круги под глазами, к примеру, – появился в дверях Дирк. От одного его холеного вида с дымящей резной трубкой в руке все у Саши внутри похолодело от отвращения, и он застыл, точно в ожидании опасности. – И неплохо бы придать яркость твоим почти бесцветным губам. Такое чувство, что из них выкачали кровь.

Вернув самообладание, Саша принял непринужденный вид и ответил почти спокойно:

– Я не хочу. И эти карнавальные наряды мне не нравятся.

– Карнавальные? – Дирк усмехнулся, подошел к гардеробу и вытянул из него костюм. – Разве это карнавальный наряд? Подобные костюмы носила твоя мать.

– И что же, ты хочешь нарядить меня в нее?

Что-то в Саше всколыхнулось от этой мысли, и он незаметно сглотнул. Дирк вдруг умолк, перебрал несколько нарядов и продолжил:

– Мы сохранили твои любимые цвета и вдохнули новую жизнь в твой закоренелый стиль, так что будь благодарен и приступай к переодеванию. Да поскорее. Скоро все соберутся в зале. Я даже заметил Анджеллину краем глаза.

– Она тоже тут? – оживился Саша.

– Чего ты так испугался? – Дирк расплылся в довольной улыбке. – Не переживай. Я дал журналистам распоряжение не тревожить ее. К тому же, ее со всех сторон обступила охрана.

– Она все равно не должна быть здесь. – Саша рванул было