— Берта, ты уже ела?

Она отрицательно помотала головой и добавила:

— Кёрсту Рангер я уже покормила.

Линк, тяжело вздохнув, отодвинул пустую тарелку — похоже, парень рассчитывал на добавку. Надо сказать, что и я не чувствовала особой сытости, но у меня были ещё вопросы к Берте, потому, когда она докормила малышку, я велела ей поесть и зайти ко мне в комнату, а Линка оставила присматривать за сестрой. Не думаю, что такая еда была способна вызвать у Берты восторг. Во всяком случае, в мою комнату она пришла довольно скоро.

— Садись, Берта, я хочу с тобой поговорить.

Дождавшись, пока она устроится, я села напротив и спросила:

— Берта, кто сейчас считается старшим в семье?

— Так кёрста Рангер, разумеется!

— Берта, я даже не помню, как она выглядит. Скажи мне, может ли она распоряжаться имуществом?

— Так она уже несколько лет не в себе! — с некоторым изумлением проговорила Берта. Похоже, у неё в голове так и не отложилась моя «амнезия».

— Тогда кто сейчас главный в семье?

Берта думала долго, морщила лоб и даже заводила глаза к потолку, но потом неуверенно пожала плечами и сказала:

— Вам бы, кёрста Элен, с законником поговорить. Только у вас денег нет! — несколько непоследовательно добавила она.

Поняв, что больше толку я с неё не добьюсь, отправила Берту на кухню с просьбой присмотреть за малышкой, а ко мне попросила прислать Линка.

Сама я всё время ожидания ходила по комнате — ситуация просто убивала. Мысль о том, что эти дети находятся у меня на попечении, абсолютно не радовала. Я умею шить, готовить, убирать, наверняка, можно придумать что-то ещё, так что с голода не пропаду, но на кой мне чёрт такая обуза?! Однако, нравится мне или нет, нужно полностью разобраться в ситуации и получить на руки какие-нибудь документы. Пришедшего Линка я усадила напротив и начала спрашивать.

По его словам выходило, что прабабушка кёрста Рангер перестала узнавать людей года два назад, а последнюю неделю очень сильно кашляла и с кровати уже почти не вставала.

— Так-то она не вредная и маму всегда жалела, только немного сумасшедшая. Всё считала маму своей дочкой. А на самом деле, это папа её внук, а я — правнук… — спокойно закончил рассказ мальчик.

Похоже, и всю эту обстановку, и отношения между родителями, и наличие сумасшедшей прабабушки он считал вполне обычной частью своей жизни и относился к этому, как к данности. Терпел пьянство отца, жалел мать и помогал ей по мере сил. Дети нищеты взрослеют быстро.

Мы шли по коридорам огромного дома в комнату отца. Даже зная, что он мёртв, Линк не сразу решился отвести меня туда, как-то оторопело глядя в лицо, заявил:

— Ты что, Элен! Туда же только мама может заходить, чтобы убирать.

По возможности мягко я постаралась объяснить ему новую суть вещей:

— Линк, родителей больше нет, кёрста Рангер этим заниматься не может. Может быть, у нас есть какие-то родственники, которые могут помочь?

— Я никого не знаю, — как-то испуганно сказал Линк. Подумал и добавил: — У отца вроде бы был двоюродный брат, кажется, он погиб в море. А больше я никакой родни не знаю.

— Тогда мы сейчас идём смотреть кабинет отца.

Больше Линк не возражал и покорно провёл меня по стылому дому в другое крыло.

Комнаты главы семейства меня поразили. Имея жену, сына и крошечную дочь, он ухитрился не только спихнуть на них уход за полоумной старухой, своей собственной бабушкой, но и вполне прилично обустроить собственное существование.

Обитал этот кёрст в двух комнатах, и здесь я первый раз увидела корзину, наполненную дровами, стоящую у потухшего камина — похоже, мёрзнуть папашка не любил. Этим камином отапливалась и соседняя комната — спальня. Именно с неё я и начала осмотр.

Я ещё не видела, где обитают Линк и кёрста Рангер, но в моей комнате бельё было сероватым и ветхим, с большим количеством штопок. Здесь же толстое пуховое одеяло было заправлено в белоснежный пододеяльник с изящной вышивкой. В ногах кровати лежал пушистый шерстяной плед отличного качества.

На окнах висели толстые бархатные шторы, защищающие от сквозняков, и даже пол был покрыт пусть не новым, но чистым и пушистым ковром. К стене прижималась пара вполне прилично выглядевших комодов, а между ними резной короб на высоких ножках. Откинув крышку, я поняла, что это такой местный бар — в нём хранились полтора десятка бутылок разной формы. Многие из них были ополовинены — на спиртное кёрст-папаша деньги находил.

Неприметная дверь в стене открывалась в небольшую гардеробную комнату. По стенам было развешено несколько мужских костюмов. Более того, здесь, по обе стороны большого зеркала, стояли два манекена. На одном из них было некое подобие чёрного бархатного сюртука, на втором такой же сюртук был благородного чёрно-зелёного цвета.

По низу комнаты в два яруса шла длинная полка, заставленная обувью в отличном состоянии. Здесь были и лёгкие полуботинки, и лаковые туфли, и тёплая обувь для улицы, на каждый сезон — по две-три пары. Я перевела взгляд на ноги Линка. Те самые уродские разношенные башмаки, которые носил мальчик, когда-то явно принадлежали его отцу — тратиться на детей родитель не желал.

Морщиться я не стала. Умер этот козлина не здесь, а все эти вещи, как минимум, можно было продать. Но всё же обыск я решила начать с первой комнаты, которая представляла собой некую помесь кабинета и гостиной.

Кроме удобного кресла у камина, наполненного подушками, у окна стоял небольшой обеденный стол под белоснежной скатертью с одним единственным стулом. У второго окна располагалось красивое резное бюро, запертое на ключ, и удобное кресло с подлокотниками.

Много места занимали два застеклённых книжных шкафа, тоже запертые на ключ, сквозь стекло я полюбовалась на кожаные переплёты фолиантов и подумала, что хотя бы часть их точно можно продать. Пол в зале также был застелен ковром, вполне себе большим и красивым, на нём даже не было потёртостей.

Надо было искать ключи и смотреть, не осталось ли где-то денег — никакого почтения к памяти покойного я не испытывала, напротив, глядя на эти тёплые, достаточно уютные комнаты, я понимала, что мужик просто паразитировал на своей семье, используя их, как обслугу.

Первым делом я осмотрела само бюро, сверху, снизу, с боков — искала крючочек, где можно повесить небольшую связку ключей. Раздвинула синие бархатные шторы и осмотрела подоконники и откосы — пусто. Перевернула все подушки в кресле — ничего. Конечно, возможно, он хранил ключи где-то в кровати, но мне это казалось маловероятным.

Проверила обеденный стол и, встав на колени, пошарила под книжными шкафами — нет.

Ещё раз внимательно осмотрела комнату и наконец-то сообразила. Каминную доску украшали две невысокие пузатые вазы. Тонкий фарфор, яркая роспись и позолота. Вот в одной из них я и нашла связку из нескольких ключей разного размера и формы.