меня. Меня с работы выперли, с билетом волчьим. Да таким, что даже в охранные агентства брать не стали сторожем. Пошла к матушке твоей, а та ей в лицо рассмеялась. Послала Ларку. Нельзя ей рожать было. Врачи сказали, что беременность и роды активизировали в ее мозгу рост опухоли. А она уперлась. Рожу и все. Люблю, не могу. А потом письмо пришло от тебя. Как ты там назвал ее? Шлюхой? Прокляты вы все будьте, мрази, – захрипел полковник и вдруг начал заваливаться на грязный пол. Лешка метнулся к деду, а я стоял как столб словно ударенный пыльным мешком, пытаясь вспомнить номер экстренных служб.

– Дед, ты чего? Деда? – заскулил ребенок. Меня наконец выкинуло из странного оцепенения. Лешка ползал вокруг похожего на сломанную игрушку, полковника Сопотова, молча и от того еще более страшно. – Спаси его. Ну, пожалуйста. У меня больше никого нет, – вдруг посмотрел на меня мальчишка глазами полными ужасной боли. Ну не может, не должно быть такого взгляда у мелкого пацана. Черт, ну зачем мне все это? Я выдохнул и достал мобильник, набрал номер сто двенадцать и решил, что на этом моя миссия будет завершена. Ну не нужны мне эти проблемы.

– Эй, ты куда? – ударил меня в спину испуганный детский голосок.

– Скорую вызову, – ответил я, точно зная, что уйду и больше никогда сюда не вернусь. У меня нет сына, как и не было до вчерашнего дня. Ларка мне не сообщила, а это значит… Короче, слепая масть не катит. Это чужой ребенок, чужая жизнь, чужое прошлое, настоящее, будущее.

– Ты ведь сбежать решил, трус, – зло сверкнул глазенками пацан, нос вытер грязным рукавом, став похожим на… Да твою ж мать. – Мама говорила, что ты хороший. Но она была очень наивная. Она любила тебя. Всегда. Всю свою жизнь. Говорила, что я вырасту и стану как ты. Я не хочу как ты. Понял? Она была лучше всех. Была, и дед если… Да пошел ты. Уж лучше в детдом, чем с поганым трусом.

– Да и, пожалуйста, я ж тебе не нужен, а ты мне. Здорово мы поладили, – рявкнул я и почти бегом бросился к выходу из этого вонючего каземата, на ходу выкрикивая в наконец – то ответившую заспанным голосом, телефонную трубку адрес, выжженный в моей памяти каленым железом.

Глава 4

Даная

Хорошо быть бегемотом. Защитил свое болото, улегся на дно и ничего тебя не колышет. Шкура толстая, попа колесом, а ты лежишь себе, жуешь какой-нибудь плод колбасного дерева и не думаешь ни о чужих несчастных мальчишках, ни об их отцах, которых считала Зевсом Громовержцем местного пошиба, а он оказался гадким мерзавцем. Ни о том, что придется тебе вместо тепленького любимого болотца идти работать в продуктовый супермаркет, в рыбном отделе которого есть вакансия.

– Хорошо быть бегемотом, – вздохнула я, посмотрев на Люську, намазывающую прозрачный кусочек хлеба, тонюсеньким слоем вегетарианского масла. Правда, положа руку на сердце, даже такое издевательство над продуктами и организмом не приносит подруге весомой пользы. Люси дама в теле, и тут уж ничего не поделаешь. Брутальная, так говорит ее воздыхатель Саня.

– Это бесспорно. Бегемотам не нужно платить за квартиру через два дня, и покупать харчи, – хмыкнула красотка, заглотив вкусняшку. – Хотя…

Ну да, Люська бегемот. Точнее она работает аниматором в детском центре, и чаще всего ей достается роль Глории из «Мадагаскара», потому что статью Люсьен удалась именно в этот восхитительный персонаж шедевра мировой мультипликации.

– Люсь, я отдам, сразу как только… – вздохнула я, чувствуя себя ну очень неудобно.

– Как только станешь «Оставайся мальчик с нами, будешь нашим королем», владычицей мороженной рыбы и хранительнецей аквариума, полного полудохлых карпов? Ты о чем думала, вообще, когда согласилась на это позорище? Данька, у тебя высшее образование, ты модельер – конструктор одежды, а будешь вонять просроченной селедкой и рыбью чешую домой таскать в трусах. Это нормально по твоему?

– По моему, ты преувеличиваешь, – ну, не признавать же, что Люська права. Но, рожей я не вышла для модного бизнеса, так мне сказали, да и мой кумир оказался обычным бессовестным и бессердечным фигляром, придурком и… Мальчик Лешка вот уже который день не шел у меня из головы. Маленький лопоухий и очень несчастный. Не позволил мне его до дома довезти. Сбежал. Глупый ребенок.

– И то, что этот гребаный Боярцев тебя фраппировал… – гаркнула Люси.

– Новое слово в календаре выучила? – поинтересовалась я, стараясь соскочить с темы, но судя по выпученным глазам подруги мне это не удалось.

– Выучила. И тебе желаю занять свою дурную черепушку чем – то кроме чужого пацана, – ну вот откуда она знает, о чем я думаю. Угадывает постоянно, или все же овладела техникой чтения мыслей? Да, я думаю о Лехе. И о том, что он один совсем где – то. И что, наверняка голодный. Сидит в квартире с пьющим дедом. И от этого мне становится очень плохо. Прямо до озноба.

– Мы, так-то тоже скоро голодать начнем, – снова проявила сверхъестественные способности Люсьен. – А ты думаешь о малолетнем чужом пацане. Даная, окстись. Даже если его найдешь, чем поможешь? Ты чужая тетка. Еще и проблем наживешь, если приставать к чужим детям начнешь.

– Он один совсем, – задумчиво прошептала я, болтая маленькой ложечкой в чашке с уже давно остывшим чаем. Да, Люська права, но признать ее правоту, значит просто оставить на произвол судьбы, нуждающегося в помощи мальчика. – Слушай. А наверное через адресный стол можно попробовать найти где он живет. Сопотов, не такая уж распространенная фамилия. Или в старых книгах телефонных посмотреть. Ну не могу я жить, зная, что там ребенок страдает. Он хороший мальчишка, просто брошенный.

– Ты ж говорила, что у него дед ментом был? – дернула плечом моя всезнающая подруга. – Так-то, их номера запрещено было в справочники публиковать. А адресные столы давно накрылись медным тазом. Защита личных данных, блин. Этот постреленок отцу не нужен, вот что ты лезешь все время? Дербалызнутая ты Данька на всю голову. Ладно, я позвоню Саньке, он поможет может. Дите то и вправду не виновато, что родилось от козла. Только обещай, что не станешь делать глупостей.

– Обещаю.

Через три