к окну. Он просто не умел сидеть на одном месте — деятельный мозг не позволял телу замереть.

— Рус — другое дело, — я пронаблюдал за перемещениями друга. — Ему девятнадцать, и в этом году он заканчивает четвертый курс меда. Думаю, тебе придется пересмотреть свои взгляды.

Мелкая уставилась на Руслана огромными от удивления глазами.

— Чё, правда?

— Правда, — Руслан побарабанил пальцами по стеклу. — Я вундеркинд. А вот кто ты такая?

— Я — Иволга! — и, вздернув носик, девушка скрестила руки на груди.

— В общем, она поживет у меня какое-то время, — я пожал плечами. — Не обращай внимание.

— Да-да, я вообще тут тумбочка! — мелкая упала на диван и задрала ножки вверх, обнажая их до чуть задравшейся мини-юбки. А потом Иволга ножками поболтала.

Руслан закашлялся и нырнул лицом в сумку, висевшую у пояса. Можно расслабиться — день постепенно вошел в привычное русло.

Рус заходил ко мне пару раз в неделю — обычно по понедельникам и средам. Мы любили проводить вечера вот так — еще со школы оставались друг у друга в гостях. Руслан выпустился на год позже, и я продолжил общаться с ним, потому что нет ничего лучше, чем разговор с по-настоящему умным человеком.

Руслан достал из сумки пачку медицинских журналов, вернулся в кресло и углубился в чтение. Иволга прекратила валять дурака и опять уставилась на Руса, всем своим видом выражая чистое удивление.

— А почему медицинский? — наконец, спросила она.

— Весело резать людей, — хмыкнул Рус.

— Хочешь стать хирургом?

— Нет, я генетик. Ну, в будущем. Пишу работу по синдрому Марфана.

— Серьезно, — с умным видом закивала Иволга. — И почему?

— Что «почему»?

— Почему генетика? Наука сложная, в России, кажется, непопулярная, на любителя, короче.

— Сложная, — кивнул Рус и снова уткнулся в журнал. — Настолько, что с ней справлюсь только я.

— Прямо со всей генетикой? — хихикнула Ива.

Руслан замер на секунду, и улыбнулся.

— Нет. Только с синдромом Марфана.

— А что такое…

— Генетическая болезнь, — пояснил Рус. — Высокий рост, длинные конечности и пальцы, искривление позвоночника, проблемы с сосудами. Неизлечим. Пока что.

— И?.. — мелкая по-птичьи склонила голову набок.

— Что «и»? — не понял Руслан.

— Чего ты вцепился в этот синдром?

— А с чего Глебка сочиняет всякие сценарии? У всех свои причины! — и Рус совершенно погрузился в чтение.

— Ты пишешь сценарии?!

Я закатил глаза и на всякий случай выключил ноутбук.

— Допустим.

— Ух! — Иволга оживилась и теперь уже смотрела только на меня. — Говорящий принтер постепенно приобретает человеческие черты! Покажешь свои опусы?

— Не дождешься!

— Ну-у! — пигалица надула губки. — Мне же интересно!

— А мне интересно, сколько ты планируешь тут обретаться, но не всё коту Масленица! — я отодвинул ноут подальше и посмотрел на Руслана. — Как дела в универе?

— Нормально. Подал документы в международную программу по обмену студентами. В Германии синдром изучают больше, чем здесь.

— Молодец, — я кивнул. — Уверен, тебя возьмут.

— А ты умеешь на немецком? — тут же влезла Иволга.

Жирнал издал протяжный вздох.

— Die schöne dame geht mir auf die nerven.1

— Прекрасно! — Ива захлопала в ладошки. — Звучит просто удивительно, особенно из уст… Эээ… Ну, из твоих уст.

Рус отвернулся. Я посидел немного, и снова включил ноут.

— Чего делаешь? — мелкая не выдержала и подошла ближе, нависая над плечом.

— Ищу работу. Ведь у меня теперь ни карьеры, ни телефона!

— Если это хоть чуть-чуть извиняет, я купила траву к чаю! — мяукнула Иволга.

— Что толку с твоей травы… Ни одной вакансии в Новосибирске. Придется устраиваться куда-нибудь на временную работу, чтобы содержать тебя и себя. Не хочешь помочь?

— Ну-у…

— Моя подруга работает в кафе неподалеку отсюда, — Руслан сдвинул журнал, глядя поверх страниц. — Сказала, что им требуется официант… — он перевел взгляд на Иволгу, — …ка. В принципе, пол не принципиален.

— В принципе… Не принципиален, — шепотом повторила Ива. — Мозги — это сексуально, правда?

Я пропустил ее замечание мимо ушей.

— Официантом? И сколько платят?

— Если устроишься на полную ставку, то больше, чем в других таких же местах, — Рус перевернул станицу. — Но ненамного. Дать контакты?

— Ты говоришь прямо как диктор! — восхищенно пискнула Иволга.

Руслан опять закрылся чтивом, но его уши заметно покраснели.

— Отстань уже, — я чуть взъерошил бордовые волосы новой подруги.

Ива хихикнула и вывернулась из-под руки, отскочив к дивану.

— Работать в кафешку не пойду! Это ограничит мою свободу!

— А продажа чужих телефонов её не ограничивает? — я усмехнулся и скрестил руки на груди.

— Не, не ограничивает, — мелкая подхватила чашки. — Рус, чай будешь?

— Буду.

— Шикарно! — Иволга повернулась и вручила мне чашки. — Кедр, неси попить!

— А почему…

— Потому что ты у нас в официанты собираешься! — усмехнулась Ива.

Контраргументы не выдумались, пришлось бегать на кухню. Когда я вернулся, Иволга продолжала мучить Руслана расспросами.

— А у тебя девушка есть?

— Э-э-э… — интеллектуально протянул журнал.

— Нет у него никого, — я поставил чашки на стол.

— Почему? — протянула мелкая.

— По кочану, — я стукнул ее пальцем по носу. — Все-то тебе надо знать!

— Надо! — надулась Иволга. — Мне интересно!

— Это не повод докапываться до бедного Руса!

— Но…

— Я пока не нашел своего человека, — Руслан, наконец, отложил журнал и принюхался к чашке. — Вкусно пахнет. Наконец-то ты начнешь пить нормальный чай, Глебка. А то как ни приду — так вечно разведёная муть.

Обижено хмыкнув, я уселся обратно за ноутбук. Вечер тянулся дальше, истончаясь и перетекая в ночь.

Рус ушел, когда начало темнеть. А мы с Иволгой остались, один — за ноутбуком, другая — на диване.

— Во сколько обычно ложишься? — поинтересовалась мелкая.

Я неопределенно дернул плечами.

— К утру. Часа в 3–4 в лучшем случае,