– Я – Девеллин, – буркнул он в качестве представления.

Комната Руби была узкой, неубранной, одна чадящая сальная свеча давала больше вони, чем света. Мебель старая, пол дощатый, но крепкая дубовая кровать, похоже, могла выдержать его вес. Да и какое дело ему до обстановки? Он хотел того, за чем пришел.

Руби провела руками по его груди, затем дразняще коснулась живота.

– Ага, твое нечто особенное, да, мистер Девеллин? Она прижалась к нему, задев бедром уже выступающую плоть, и во мраке он заметил, как расширились ее глаза.

– Не хотела б увидеть его, когда ты станешь, трезв как стеклышко.

Девеллин был польщен. Хотя и не должен бы. Он сейчас полупьян, а женщина просто купленная услуга, и все это лишь хитрость, игра. Но что-то необычное было в ее лице, и ему вдруг захотелось выяснить, что именно.

– Проклятие, – сказал он. – Почему здесь так дьявольски темно?

Руби, судя по голосу, обиделась.

– Я зарабатываю лежанием на спине, дорогуша. А свечи в «Якоре», знаешь ли, пенни за штуку.

Он попытался отступить, но маленькая теплая ладонь сжала его плоть.

– Теперь не уходи, – с некоторым отчаянием прошептала Руби.

Отчаяние – это хорошо. Девеллину нравилось в его женщинах отчаяние. Дьявол, она не его женщина. Она только портовая шлюха. Господи, нельзя же настолько терять голову. Девеллин схватил ее за руку и притянул к себе.

– Слушай, женщина, – процедил он, – я надеюсь, ты опрятна?

Руби смерила его наглым взглядом.

– Я не собираюсь оставлять тебе подарок на память, если ты думаешь это, мой расчудесный.

– Хорошо, – сердито проворчал он. – Теперь мне только не хватало еще заразиться триппером.

Руби отдернула руку и отступила.

– Слушай, мистер Девеллин. Тут много богатых парней, готовых платить за то, что я продаю. Если ты не хочешь это, дело твое. Просто иди дальше, устраивает?

Дьявол побери, уходить маркиз не хотел. В этой женщине, было, кажется, нечто особенное. Но что? Он даже не успел этого понять, и все-таки он ее хотел. Неизвестно почему. Он подумал, что ему хочется ощутить запах похоти на ее коже. Девеллин попытался сдернуть с плеч дешевое бархатное платье, чтобы совсем обнажить ее грудь, но Руби оттолкнула его руку:

– К чему твоя спешка?

– Я заплатил. Какое тебе дело?

Она слегка отстранилась.

– Ты очень большой, мистер Девеллин. Вдруг мне следует бояться тебя?

– Не думаю. – Он попытался улыбнуться.

– Я все-таки немножко опасаюсь, – призналась она. – По-моему, громадными жеребцами вроде тебя нужно чуть-чуть управлять.

– Управлять?

– Двигайся медленно, – прошептала она. – Такое дело требует времени.

– Как ты предлагаешь это делать?

– У меня есть способы, – ответила Руби. Ее голос звучал возбуждающе. – Можешь считать, это моя особенность.

– Правда? И что же это за особенность, дорогая?

Помолчав, она сказала:

– Я могу заставить тебя просить об этом, Девеллин.

– Вряд ли. Я человек простой, без затей, Руби. Я не требую ничего особенного. Мне будет достаточно усердной скачки.

В тусклом свете он различил ее недовольную гримасу. Она совсем его не боялась, хотя он встречал женщин, которые боялись. Но Руби просто решила немного поиграть с ним. И что здесь плохого? Он устал от карт, устал таскаться с друзьями от одного притона к другому в поисках чего-то еще не виденного, не полученного или не испытанного. В общем, устал от жизни.

И определенно слишком устал от поисков любовницы. Но, увидев эту рыжую, он понял, что не может обойтись и без нее. Руби казалась недовольной. Должно быть, его особенность – разочаровывать женщин. Неожиданно для себя, и весьма безрассудно, Девеллин решил не огорчать эту женщину.

– Ладно, Руби, – прошептал он, грубо прижав ее к твердой выпуклости штанов. – Можешь испробовать твои способы. У меня целая ночь впереди, чтобы получить от тебя все, что я хочу.

Она улыбнулась, ее руки скользнули ему под сюртук, и Девеллин позволил ей снять его, услышав вздох удовлетворения.

– Там даже ни унции подкладки?

Он убедил ее в этом, прижав к своим бедрам, и она хрипло сказала:

– Да, это настоящий конец распирает твои штаны.

Девеллин с кривой улыбкой смотрел, как ее пальцы ощупывают плоть сквозь шерстяную ткань. Замечательное ощущение. Удивительное.

– Поговори со мной. Ты сказал, что согласен медленно. Ведь так? – спросила она, расстегивая пуговицы жилета.

– Посмотрим, – ответил Девеллин.

– Мне нравится медленно. Очень медленно, – прошептала она, снимая с него жилет. – И мне нравится, когда мужчина просит, мистер Девеллин. Ничто так не возбуждает женщину, как горячий нетерпеливый жеребец, закусивший удила.

– Лучше скажи, в чем заключается твоя игра, Руби?

– Зачем нужна игра, мистер Девеллин, раз тебе не интересно?

– Просто ответь на вопрос, – проворчал он. – Этот конец у меня в штанах достаточно интересен, не так ли?

Она мельком взглянула на него.

– Ты кажешься настоящим джентльменом, мистер Девеллин. А ты знаешь, сколько их у нас в Саутворке?

– Не очень много, – фыркнул маркиз.

– Не много, верно. А у меня есть кое-какие стремления. Он чуть не засмеялся.

– Стремления?

– Да, – кивнула Руби. – Я искусна. Очень искусна в своем деле. Я сыта по горло работой на берегу. Хочу перебраться в город. Пожить немного в роскоши, в приличном месте, где тепло и чисто. Хочу иметь красивые платья.

– Мне жаль разрушать твои надежды, Руби, – ответил маркиз. – Но я тут, чтобы слегка расслабиться, и не ищу долговременных отношений.

– Я знаю, дорогуша. Но ты знаком с другими джентльменами, верно? Как те два парня внизу. Ты можешь потом сказать им про меня, если тебе со мной понравится? Тот симпатичный малый с соломенными волосами… Он мне тоже приглянулся.

Аласдэр? Женщина до сих пор думает об Аласдэре? Какое оскорбление!

– К дьяволу все это! Я платил не за болтовню.

Он рванул ее к себе и начал грубо целовать, стараясь глубже проникнуть языком ей в рот и заставив ее откинуть голову. О Боже. Она была хороша на вкус. Как спелый фрукт. Как дешевый джин и пламенный грех, как нечто такое, чего он жаждал, но чему не мог дать названия.

Она попыталась отстраниться. Тщетно. Он продолжал неистово целовать ее. Крепко прижатая к его телу, Руби начала сопротивляться, упершись ему в плечи ладонями. Даже это не остановило Девеллина. Он хотел проникнуть в нее, хотел целовать ее, чтобы она не говорила о том, чего он не желал слышать.