— Хозяин, неужели мы прервали морское путешествие из-за маленькой золотой безделушки?

Он так долго молчал, что я уже отчаялся услышать ответ. Но он наконец отозвался:

— Морской компас — тоже безделушка… Но если стрелка начинает бешено вертеться — не надо быть Прорицателем, чтоб заподозрить неладное…

Почти совсем стемнело. Проклятый замок не желал приближаться. Мне стало очень не по себе — не от слов Ларта, а от его тона. Он не ворчал, как обычно, а говорил серьёзно.

Я помолчал, но молчать было ещё хуже, и я спросил как можно бодрее:

— Хозяин, а что такое Третья Сила?

Он быстро на меня взглянул и отвернулся:

— Скорее всего, сказка.

— Тогда почему это вас беспокоит?

— Потому что это страшная сказка.

И тут я по настоящему испугался. Опять же, не от слов. От того, что Ларт не рявкнул на меня, как обычно, и не высмеял, что тоже случалось. Он говорил со мной, как с равным. Значит, что-то действительно не так.

— Ладно… — Ларт ловко поддел ногой плоский камушек на дороге. Камушек описал дугу, но падать не стал, а завис прямо перед нами и вдруг ярко вспыхнул, освещая нам путь огнём, похожим на факельный.

— Ты прав, это меня беспокоит, — продолжал как ни в чём не бывало мой хозяин, — Орвин, как ты знаешь, прорицатель… Правда, прорицатели все немного не в своём уме. Их духовный наставник, самый первый Прорицатель, если только он на самом деле существовал, написал Завещание, если только это он его написал. И с Завещанием передал медальон, так называемый Амулет Прорицателя… Ну, медальон-то без сомнения существует, ты его сегодня видел. Он золотой и ржаветь, конечно, не может… Если только не появится веская, очень серьёзная причина.

Хозяин замолчал, но я уже знал, что это не надолго. Он говорил бы, даже если бы я был глухонемым. Он просто рассуждал вслух.

— Серьёзная причина… — продолжил Ларт после паузы. — Этот первый Прорицатель, который то ли был, то ли его выдумали, в своём Завещании, если это можно назвать его Завещанием, указал такую причину и назвал её Третьей силой…

— …Если это можно так назвать, — эхом отозвался я.

Он внимательно на меня глянул:

— Ну-ну…

Проклятый замок бросил, наконец, играть в догонялки и теперь приближался неуклонно, но всё же очень медленно.

— А почему «Третья»? — шёпотом спросил я.

— Видишь ли… На свете есть маги и есть не-маги. Ты согласен, что маги представляют собой силу?

И светильник его вспыхнул вдруг ослепительным, невыносимым для глаз светом.

— Согласен… — пробормотал я, прикрываясь ладонью.

— Но ведь не-маги — это тоже сила, — сказал он, пригасив светильник до обычной яркости, — множество больших дел совершалось мудрыми правителями, благородными героями и так далее. Вот король на троне, он справедливо правит. Вот маг в пещере играет заклинаниями. Вот мы с тобой идём по дороге. Всё привычно, всё уравновешено. Но Орвин вслед за своим первым Прорицателем считает, что есть ещё Третья сила, к этим двум отношения не имеющая. Она, эта Третья Мифическая, якобы мечтает воцариться в мире, и воцарение её несёт живущим неисчислимые беды и страдания. Что она из себя представляет и откуда возьмётся — на это Завещание ответа не даёт. Но сама мысль о её существовании мне противна.

— Хозяин, — сказал я, поражённый, — но лошадь может быть либо жеребцом, либо кобылой, а пациент — либо живым, либо мёртвым. Где вы видите третий вариант?

Он не ответил.

Наступила ночь.

Громада замка не освещалась ни одним огоньком, да и Лартов светильник горел теперь тускло и неровно. Дорога круто взяла в гору. Впереди, справа и слева, замаячили тёмные приземистые столбы, по-видимому, каменные. Мы замедлили шаг.

— Любопытные украшения, — пробормотал Ларт.

Столбы стояли шеренгами вдоль дороги, и на плоской верхушке каждого лежала, свернувшись, каменная змея. Каким бы тусклым ни был свет, их уродливые морды, обращённые к нам, были видны даже лучше, чем стоило.

— Ух, ты! — сказал я с нервным смешком. И услышал то, что боялся услышать — шипение. В ту же секунду они открыли глаза.

Сначала те, что были рядом — мы стояли почти между ними. Потом, будто просыпаясь — те, что были перед нами. А потом по очереди — все остальные.

На нас смотрела целая цепь красных горящих угольков. Вернее, две цепи — справа и слева.

Мне понадобилось всё моё мужество, чтобы не броситься наутёк. Я ограничился тем, что присел, спрятавшись за хозяина.

— Хорошенькая встреча… — буркнул Ларт.

— Уйдём, хозяин, — взмолился я снизу, — гляньте, как они смотрят!

Смотрели они отвратительно.

— Я пришёл сюда, и я пойду дальше, — процедил Ларт обычным своим голосом. — Держись рядом!

И мы двинулись вперёд. Это стало возможным потому, что я изо всей силы зажмурил глаза и открыл их только тогда, когда шипение осталось за спиной.

Замок закрыл уже половину чёрного неба, и был он чернее неба.

— Пришли, — сказал Ларт.

Подъёмный мост был опущен. На дне рва маслянисто поблёскивала жирная влага.

Ларт вдруг нагнулся, поднял камень и, размахнувшись, запустил его на мост.

Камень тяжело грохнулся о доски, и доски эти тут же вспыхнули. Камень, одетый пламенем, подскочил как мячик и ухнул в ров. Вода зашипела, и всё исчезло — мост снова стоял пустой и тёмный.

— Дрянь, — с отвращением сказал Ларт.

— Не слишком ли много сложностей? — спросил я, дрожа всем телом. — Может, поищем другой ночлег?

Налетел порыв ледяного, почти зимнего ветра.

— Теперь уж я точно не уйду, — отозвался Ларт сквозь зубы. — Ну-ка…

И он на одном дыхании выдал длинную раздражённую тираду, не имеющую никакого отношения к родному языку. При первых же его словах мост напряжённо выгнулся, как спина разъярённого кота, а чуть погодя ослаб, обвис и разом обветшал. Проклиная всё на свете, я шагнул на него вслед за Лартом.

Мы миновали длинную арку, прорубленную в стене, и оказались на внутреннем дворе негостеприимного жилища. Нас приветствовали стаи летучих мышей. Шипастые двери замка неприятно напоминали очертаниями оскаленную пасть.

— Хозяин, — простонал я, — вы уверены, что нас тут накормят, а не съедят?

Ларт хмыкнул с наибольшим презрением, на которое был способен. Будто в ответ зубастая пасть заскрежетала, и гулкий голос угрожающе взревел:

— Кто посмел нарушить покой Великого Волшебника Чёрного Замка, Который Господствует Над Холмами?!

Когда рокот стих, Ларт обернулся ко мне:

— Ты что-нибудь понял? Кто господствует — Великий Волшебник или его Замок?