Прежде-то, сказывают, многие к прорицателям шли, чтоб разузнать, что да как впредь станется. А ныне вот все перевелись… Как пращур мой нагадал некоему каану, что тот от собственного коня смертушку примет, как сбылось то от слова до слова, так и перевелись. Кому ж хочется о днях своих худое слышать? Особливо когда кругом без счета балаболов, которые за пустячную мзду тебе столько счастья нагадают, что и в двух руках не унести!

С тех пор наш род к захирению пришел. Одна удача – со сбитней да наливок хвостней поднакопили да почетную грамоту от Уряда Народных Увеселений обрели. С тех-то пор пужанием да привечанием на хлеб с салом зарабатываем. Да только хлеб тот горьким выходит. Оно ж местовые, да подушную подать заплати, и дорожную пошлину отсчитай. А окромя того, кормовые да щитовые, походные да подоходные, а тут вот еще новую лихоманку удумали! Десятину, стало быть, на добавленную стоимость… Что уж тут к чему прибавляют – поди и Нычка не ведает. Однако хвостни вынь да положь, когда не желаешь почетной грамоты лишиться. – Кудесник опрокинул в пустующую чару дождавшуюся своей очереди бутыль и, горестно вздохнув, осушил до дна.

– Так что, может, пристроите внучку к делу-то? Глядишь, на что и сгодится! А и мы в долгу не останемся.

Ночь в Субурбании не лучшее время для поездок. Особенно в лесу. Особенно в состоянии сильного алкогольного опьянения. Хотя здесь и не встретишь притаившегося в кустах у обочины остроглазого гридня-автоинспектора с полосатым шестопером, но освещаемая ущербной луной дорога в этих краях сама в силах позаботиться о достойном наказании бесшабашного пьянчуги. Субурбанцы народ смышленый, а потому прокладывали дороги с тем расчетом, чтобы нежданный ворог, нагрянувший в пределы хранимого Нычкой Отечества, сломал себе ноги, руки, шею, одним словом, всё, что можно поломать, так и не дойдя до столичных ворот. Как при этом передвигались по стране коренные субурбанцы, сказать трудно. Следует всё же заметить, что делали они это весьма резво и сноровисто.

Мы же, не будучи аборигенами этой великой державы, не могли позволить себе подобные выходки безнаказанно. А потому с радостью приняли любезное предложение деда Пихто переночевать в его лесных хоромах.

Как бы это ни было противно после затянувшегося вечернего застолья, солнце вновь поднялось над горизонтом и нетерпеливо начало обшаривать жаркими пальцами тела распростертых на свежем душистом сене именитых мздоимцев Уряда Коневодства и Телегостроения. Увы, даже их, в смысле, нашего, высокого статуса в этом мире не хватало, чтобы заставить бесцеремонное светило шарить где-нибудь в другом месте. Поднесенные Оринкой ковши с чудодейственным рассолом в одночасье вернули нас к жизни, наглядно подтверждая, что рассуждения Делли о влиянии срыва поставок этого стратегического продукта в Грусь на оборонное могущество этой державы не лишены оснований. Девушка внимательно в упор глядела на нас, точно желая что-то спросить или, вернее, дожидаясь, когда же наконец мы начнем задавать вопросы ей. Но до расспросов ли в таком состоянии?

Терзаясь угрызениями совести за бесцельно проведенный вечер, я вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть фею и Проглота. Сотрудница Волшебной Службы Охраны о чем-то увлеченно беседовала с Кудесником, домашняя же животина, отчаянно резвясь, носилась по окрестному подлеску, то появляясь в поле зрения, то исчезая.

– К ноге, тварь негодная! – заорал я что есть мочи, но малолетнее чудовище лишь припустило со всех ног в глубь леса.

– Клин, че ты орешь в натуре?! – хватаясь за голову, простонал Вадюня. – Тут в башке от вчерашнего самопляса такая засада, что от мушиного топота выворачивает!

Он вновь приложился к ковшику с целительным напитком, и на лице его начало заметно прорисовываться облегчение, граничащее с блаженством.

– Вставай, поднимайся! – скомандовал я, перебарывая тягостные последствия вчерашней неофициальной встречи. – В Елдине уж небось заждались спасителя отечества.

– Начальство не опаздывает, – с явной неохотой отрываясь от рассола, строго заметил подурядник. – Если ждут – значит в натуре дождутся.

– Нешто уже в дорогу собрались? – подходя к нам с улыбкой, поинтересовался дед Пихто, свежий и бодрый, как будто, в отличие от нас, ночью хлебал родниковую воду.

– Да уж, самое время, – утвердительно кивнул я. – Покуда солнце не в зените, как раз по холодочку и поедем.

– Оно и верно. – Старец величественно оперся на посох. – А то б, коли желаете, еще погостили?..

– Спасибо на добром слове. – Я старательно поклонился. – Да только мы и так загостились. Неотложные дела в столице.

Я вставил ногу в стремя «ниссана», надеясь своим примером подтолкнуть остальной состав следственной группы к активным действиям.

– В следующий раз непременно останемся подольше.

– Уж как пожелаете, – согласился дед Пихто. – А только что ж – предсказание-то, что мне в видении явилось, вам, стало быть, без интереса?

– Какое предсказание? – Я удивленно поглядел на Кудесника. – Что, действительно было предсказание?

– Так а как же ж?! – с легкой обидой в голосе ответствовал седобородый вещун. – Известное дело, было! Нам без дела болтать не положено. У нас всё чин чинарем, все по Древнему Уставу. Бронзовый треножник вообще от прапрадеда моего достался, а всё как новенький! Это вам не мурлюкская кацея[1], от которой только вонь да пепел, а истинного видения пророческого – хоть чертополох жги, хоть дурь-траву – не дождешься. И блюдо для водной глади у нас не абы какое, а самое что ни на есть от древнего Кума осталось. Так вы уж не поскупитесь! – Кудесник протянул вперед узкую длинную ладонь. – Всего-то пятьсот хвостней, как для своих, без запросу!

Что кривить душой! Нам, оперативникам, время от времени приходится расплачиваться за информацию. Понятное дело, чаще всего не деньгами. В годы моей работы в угрозыске наличных средств хватило бы разве что на сигареты и кофе для случайных свидетелей. Однако тут поблажечку сделаешь, там кому надо шепнешь, чтобы попусту не трогали – так, бывало, словечко к словечку, на дело и набегает. Но платить за чьи-то видения, угаданные в каком-то чаду и увиденные в блюде?!. Может быть, это вовсе наркотический бред.

Всё мое оперское нутро восставало против мысли о такой сделке.

– Почтеннейший гражданин Нашбабецос! – вкрадчиво начал я. – А может быть, как-нибудь по-свойски, вы – мне, я – вам?

– Отчего ж нет?! – охотно закивал мой собеседник. – Вот Оринку к хорошему делу приставьте – я вам всё и расскажу.

– Клин! – Явно посвежевший Вадим Ратников ловко запрыгнул на спину своего турмалинового жеребца. – Хрен ли ты торгуешься? Мне ж в Елдине в натуре писчиха понадобится!

– Кто-кто? – в недоумении спросил я.

– Ну, по жизни типа секретарша, – растолковал Злой Бодун. – А как их тут называют, хрен его знает. Она писать-то умеет?