Но, несмотря на то что в их первое утро любви Эрика подвела Виктора, он все еще питал к ней нежные чувства. Когда все закончилось, он ласково шлепнул ее по заду (и куда только подевалась ярость, с которой он отвешивал ей оплеухи и осыпал ударами) и сказал: «Все было хорошо».

Она знала, что он лишь подслащивал пилюлю. Все как раз было нехорошо. Ей предстояло научиться видеть красоту в его уродливом теле, точно так же, как люди со временем научились видеть красоту в уродливых картинах Джексона Поллака.

Виктор ожидал, что она сможет поддержать разговор во время приемов, которые он иногда устраивал для городской элиты, а потому в ее мозг закачали содержимое многих томов искусствоведческой критики.

Кое-что из написанного в этих томах вроде бы не имело смысла, но она могла чего-то не понимать в силу своей нынешней наивности. Обладая высоким коэффициентом умственного развития, обретя больший опыт, Эрика не сомневалась, что сможет понять, как уродливое, мерзкое, отвратительное на самом деле оказывается прекрасным. Все зависело лишь от того, с какой стороны посмотреть.

Ей так хотелось увидеть красоту в изуродованном теле Виктора. Она намеревалась приложить все силы, чтобы стать хорошей женой, не сомневалась, что они будут счастливы, как Ромео и Джульетта.

Тысячи литературных аллюзий составляли часть ее образования, но не сами тексты романов, пьес, стихотворений, из которых эти аллюзии вошли в человеческий обиход. Она никогда не читала «Ромео и Джульетту». Знала лишь, что они — знаменитые влюбленные из пьесы Шекспира.

Ей, возможно, понравилось бы читать книги, получи она на то разрешение, но Виктор ей это запретил. Судя по всему, Эрика Четвертая очень уж много читала, и вот это завело ее так далеко, что Виктору не осталось ничего другого, как ликвидировать ее.

Книги оказывали на человека опасное, разлагающее влияние. Хорошей жене следовало держаться подальше от книг.

Приняв душ, нарядившись в летнее платье из желтого шелка, Эрика покинула спальню, чтобы прогуляться по особняку. Она ощущала себя безымянной рассказчицей и героиней «Ребекки», в первый раз попавший в уютные комнаты Мандерли.

В холле верхнего этажа Эрика нашла Уильяма, дворецкого. Он стоял в углу на коленях и один за другим отгрызал пальцы на руках.

В седане без полицейских знаков отличия они мчались на поиски того, в чем более всего нуждались во время кризиса, — хорошей канжунской еды.

— Ни мать Джека, ни его жена никогда бы не догадались, что его подменили. — Карсон не отрывала глаз от дороги.

— Будь я матерью Джека или его женой, то подумал бы, что это Джек.

— Это и был Джек.

— Джек, да не тот.

— Я знаю, что не тот, — нетерпеливо бросила Карсон, — но это был он.

Ее ладони стали влажными от пота. По одной она вытерла их об джинсы.

— Значит, Гелиос не просто создает людей и отправляет их в город с вымышленными биографиями и поддельными документами, — вздохнул Майкл.

— Он может также дублировать реальных людей, — кивнула Карсон. — Как ему это удается?

— Легко. Как Долли.

— Какая Долли?

— Овечка Долли. Помнишь, несколько лет тому назад какие-то ученые клонировали овцу в лаборатории и назвали ее Долли.

— Там была овца, черт побери. А тут судебно-медицинский эксперт. И не говори мне «легко».

Яростные лучи полуденного солнца отражались от ветровых стекол и хромированных корпусных деталей автомобилей. Казалось, что автомобили то ли вот-вот вспыхнут ярким пламенем, то ли растекутся по асфальту лужами расплавленного металла.

— Если он может дублировать Джека Роджерса, он может дублировать любого, — добавила Карсон.

— Возможно, и ты уже не настоящая Карсон.

— Я — настоящая Карсон.

— Откуда мне это знать?

— А как я узнаю, если ты войдешь в мужской туалет, а выйдет из него уже Майкл-монстр?

— Он не будет таким забавным, как я.

— Новый Джек Роджерс такой же забавный. Помнишь, как он сказал, что вскрывать мертвого старика куда интереснее, чем детектива из отдела убийств?

— Не очень-то это и весело.

— Для Джека это нормальная шутка.

— Настоящий Джек в той ситуации вообще бы не стал шутить.

— Об этом я и толкую, — Карсон коротко глянула на напарника. — Они могут быть забавными, если на то есть необходимость.

— Я бы дрожал от страха, если бы думал, что такое возможно. Но я готов поставить на кон свой зад, что если они подошлют к тебе Майкла-монстра, он будет таким же остроумным, как пень баобаба.

Они уже въехали в район, застроенный старыми коттеджами. В некоторых еще жили, но большинство перестроили в коммерческие предприятия.

Вот и в сине-желтом здании на углу теперь располагался ресторан, в большой витрине которого синим неоном светились четыре слова: «ЧУДЕСНАЯ ЕДА, ЧИСТАЯ ПРАВДА». В переводе с канжунского сие означало: «Хорошая еда, можете не сомневаться».

Майкл предпочитал другую трактовку: «Хорошая еда, без балды». И время от времени говорил: «Давай съедим ленч без балды».

Назывался ли ресторан «Чудесная еда» или это был рекламный слоган, Карсон не имела ни малейшего понятия. На дешевом ксерокопированном меню названия не было ни сверху, ни снизу.

С двух соседних участков коттеджи снесли, но древние дубы оставили. Так что автомобили парковались в тени среди деревьев.

Землю устилал ковер опавших листьев, которые шуршали сначала под колесами седана, а потом под ногами Карсон и Майкла, когда они шли к ресторану.

Если бы Гелиос преуспел в уничтожении человечества и замене его послушными и целеустремленными Новыми людьми, такие заведения, как «Чудесная еда», перестали бы существовать. В мире, который он создавал, не было места ни эксцентричности, ни очарованию.

Копы, имея дело с отбросами человечества, становились циничными, если не сказать обозленными. Но внезапно все человечество, без единого исключения, стало для Карсон прекрасным и дорогим, и она любила его никак не меньше природы и мира вокруг.

Они сели за столик под раскидистым дубом, большинство гостей тоже не тянуло в зал, заказали котлеты из лангуста, салат с жареной окрой, запеканку с креветками и ветчиной.

Этим ленчем они хотели показать себе, что не все потеряно. Если они могли вкусно поесть, значит, конец света определенно не наступил и они еще очень даже живы.

— Сколько потребовалось времени, чтобы Сделать Джека Роджерса? — спросил Майкл после того, как официантка взяла у них заказ и отошла.

— Если Гелиос может сделать кого угодно за ночь, если он продвинулся так далеко, тогда мы в жопе, — ответила Карсон.