— Прямо сейчас принесу парочку отличных отбивных! — снова просиял хозяин. — Они настолько свежие и мягкие, что их можно съесть вместе с собственными руками, — для пущей убедительности харчевник облизал свои огромные жирные от окорока пальцы.

— И воды, — кинул вдогонку жрец.

Очень скоро помещение снова наполнилось привычным гомоном, смехом и глухим стуком глиняной посуды об дерево. Григ уже приступил к своему ужину, когда сидящая по соседству компания из троих приятелей стала о чем-то спорить, повышая тон. Жрец прислушался.

— А я говорю: нормальная девка она, не вредная! — с размаху опустил глиняную кружку на стол разгоряченный алкоголем здоровенный лысый детина с ярко-рыжей бородой. — В том году единственную корову куму моему вылечила, без скотины-то как? Хоть ложись да помирай. Так вот. Вылечила и платы не требует. Что дашь, то и хорошо.

Григ даже перестал жевать. Он чуть дернул голову в сторону говорящего и слегка сощурил глаза.

— Вот и женись на ней, ведьме энтой! — загоготал его товарищ. — Давно пора бабу в дом привести, твоя-то поди уже две зимы как того?

От столь неожиданного предложения рыжебородый аж поперхнулся очередным глотком, который только что отправился в его глотку.

— Иди ты! — прокашлялся он.

— Во-во! Не хочешь, — продолжил наступать собеседник. — А все почему? Она как посмотрит глазищами своими, так, кажется, сердце в пятки скатывается и будто тяжелым чем-то к земле придавливает, — он ближе наклонился к сидящим рядом и перешел почти на шепот, Григу пришлось напрячь слух, чтобы расслышать последние слова. — Может и не вредная, да взгляд-то не обманешь, душа у нее те-е-е-емная.

Бородач только покачал головой так, что нельзя было определить, соглашается он или возражает.

— Да и больно-то ученая она, — все не мог успокоиться его друг. — Не дело бабе грамоту знать!

— Будет вам, ведьма она и есть ведьма, — третий мужик, до этого сидевший молча, примирительно хлопнул спорщиков по плечам. — Лучше давайте еще по кружечке!

Григ так увлекся их разговором, что не заметил, как к нему подошел харчевник с кружкой.

— Я позволил себе вольность и слегка подкрасил воду вином, — он подмигнул жрецу. — Для аппетиту, так сказать.

В конце концов, думалось хозяину, жрец не жрец, но кто не любит сделать пару глотков этого чудесного расслабляющего напитка?

— А первый ужин в подарок в качестве приветствия дорогого гостя!

Возможно, это был один из самых щедрых поступков владельца «Старого крота» за всю его жизнь. Что-что, а расточительство уж точно не входило в список черт его характера, иначе он не смог бы содержать свое заведение. На этой ноте хозяин с поклоном удалился, оставив Грига доедать мясо. Тот, не задумываясь, сделал глоток и от неожиданности кашлянул. Вино было крепким, терпким и без капли воды.

***

Наступило холодное пасмурное лето. Не было ни дня без мелкого моросящего дождя, который иногда сменялся ливнями. Солнце выглядывало редко и светило очень скупо. Зато северный ветер со стороны Змеевых гор не сдерживал своей ледяной страсти и, что есть силы, налетал на окрестности. Как раз сейчас он мешал Исхе идти, путая между ног длинный подол ее ярко-алого платья. Не многие горожанки осмелились бы надеть такой цвет, посчитав его слишком вызывающим. Но появление этой женщины даже в самом скромном наряде всегда вызывало у логовцев слишком много разных эмоций: от подобострастия до плохо скрываемого презрения и даже ненависти. К тому же платье было связано из густой и мягкой шерсти горных коз, а потому надежно защищало от непогоды даже без плаща.

Медноволосая ведьма резко выделялась на фоне цветущего зеленого поля. В левой руке она держала плетеную из лозы корзину, в правой — маленький кинжал в форме полумесяца. Исха выбралась собирать травы. Вон там высунулся желтый кустик чистотела, а в нескольких шагах от него раскинула синие колокольчики медуница, дальше взгляд падает на солнышки ромашек, переходит на пушистые головы клевера… Исха знала, многое из этого ей понадобится: кое-что засушить, из чего-то сделать настойки или отвары. При должном умении лечить можно и не обладая каким-то особым даром, и она этим всегда пользовалась. Руки ее умело срезали нужные стебли и складывали пучками в корзину, а мысли витали где-то далеко от сладко пахнущего и жужжащего десятками пчел цветочного ковра.

С того дня, как она познакомилась с молодым жрецом, тонкий серп луны сначала раздулся, став похожим на головку сыра, потом похудел до предела и снова начал расти. А Исха так и не воспользовалась приглашением прийти в храм. То одно, то другое срочное и очень важное дело удерживало ее подальше от этого места во время вечерних молитв.

Из-за темно-серой тучи робко показалось солнце. Собирательница решила немного отдохнуть и присела на большой гладкий валун. Рядом на камне чуть поменьше разлеглась небольшая серо-коричневая ящерица. Она внимательно следила за каждым движением ведьмы, но прятаться не спешила. Женщина медленно протянула к ней руку — хвостатая торжественно прошествовала на подставленную ладонь.

— Ну, вот скажи мне, ты сама пошла бы на моем месте? — ящерица ничего не ответила, лишь прикрыла глаза, наслаждаясь теплом человеческой руки. — Да, конечно, он сам меня позвал, — продолжила Исха. — Но это его работа… — она надолго замолчала, задумавшись. — Все эти взгляды, перешептывания, будь они неладны! Они и так преследуют меня повсюду, — ведьма печально вздохнула, ящерица сочувственно приоткрыла один глаз. — Не представляешь, как это все надоело!

Рептилия встрепенулась и, как показалось ведьме, осуждающе на нее посмотрела за слишком громкую речь.

— Ну, прости, прости, не уходи. Просто понимаешь, они все приходят только когда что-то нужно, а поговорить-то и не с кем. Вот, с ящерицей приходится…

Видно, последние слова собеседнице не понравились, потому что она проворно соскочила на землю и скрылась в густой траве.

— Эй, куда ты…? — Исха осеклась на полуслове. Со стороны ее дома приближалась маленькая черная точка. С каждым шагом она все росла и превращалась в человеческую фигуру в плаще, которая направлялась прямиком к ней. Сердце Исхи на миг замерло.

Не-а. Быть того не может. Исха схватила корзину и стала с усердием шарить глазами по траве, выискивая нужные растения. Непослушный взгляд так и норовил взлететь выше, чтобы удостовериться в домысле. Пришлось даже отвернуться в другую сторону. Ведьма рассердилась на себя. Мало ли кто может гулять по лугу? Чуть пониже середины груди возник тугой узелок волнения, но Исха упрямо не поворачивалась.

— Добрый день! — услышала женщина у себя за спиной знакомый голос. — Ну и погодка, не ровен час ливанет!

Рука дрогнула и острое лезвие больно ужалило кожу. Из пореза сразу выступила алая капелька. Исха зашипела и, оборачиваясь, сунула пострадавший палец в рот. Она молча кивнула обладателю голоса, высасывая кровь из ранки.

— Прости, я снова тебя напугал, — он попытался опять прибегнуть к своей обезоруживающей улыбке, но она вдребезги разбилась о хмурое выражение лица ведьмы. Та стояла и выжидающе смотрела на жреца, не пытаясь поддержать разговор. Наконец, молчание стало совсем уж неловким.