Продолжая счастливо улыбаться, Антон поставил меня на пол и закрыл входную дверь.

— Кушать будешь? — спросила я его тут же.

— Да погоди ты! — отмахнулся он. — Я только с самолёта, а ты мне сразу про покушать. Там же кормят!

— Ну, там всякой байдой, а у меня…

Мы вошли в квартиру, Антон положил свой чемодан на пол, открыл его и начал в нём рыться.

— Так-так, куда я засунул это… А ну-ка, закрывай глаза, сейчас буду поздравлять тебя с восьмой мартой!

Я смущённо улыбнулась.

— Закрывай глаза, кому говорят!

Я послушалась. В течение нескольких секунд Антон шуршал ворохом невидимых пакетов, а затем я почувствовала прикосновение к своей шее. Антон приподнял мои волосы и застегнул сзади что-то, очень похожее на цепочку с кулоном.

— Открывай глаза!

Да, это и был кулон — маленький изящный серебряный цветок с небольшими синими камнями. Он был немного похож на незабудку.

— Спасибо большое, Антон. Очень красиво.

— Это авторская работа, между прочим! — он с важностью поднял вверх указательный палец, как в тот день, когда подсел ко мне на третьем этаже нашего института. — Серебро с сапфирами!

У меня округлились глаза.

— Слушай, это ведь бешеных денег стоит…

— Ерунда. Ты заслуживаешь таких подарков, Наташ, ты самая замечательная пчёлка-труженица на свете.

Антон, улыбаясь, наклонился и чмокнул меня в щёку, а потом, выпрямившись, сказал:

— А на диване пакеты со всяким шмотьём, я там на распродаже накупил. Посмотри, потому что не факт, что это шмотьё тебе подходит. В прошлый раз ты была чуточку полней, чем сейчас…

Я подошла к дивану. На нём лежали три полных пакета с какими-то кофточками, брючками, костюмами…

— Слушай, мне же целый день это придётся на себя мерить…

— Ну развлечёмся как-нибудь вечерком, — Антон ухмыльнулся. — Когда погода плохая будет. А ты вообще заканчивай тут худеть-то, а? Уже кожа и кости остались, ухватить прям не за что.

Сказав это, Антон почему-то слегка покраснел. А я нарочно схватила себя за обе груди и сказала:

— Да ладно тебе, полно ещё добра!

— Пока да, но ты смотри у меня! Я всё боюсь, что приеду и увижу, что у тебя грудь к спине прилипла.

— Ну раз боишься, пошли, я тебя супом покормлю. И сама поем, обещаю.

Я схватила Антона за руку и потащила на кухню. Краем глаза я успела заметить, что Алиса уже заприметила его пакеты с одеждой и устраивалась на них поудобнее. Она с детства обожала спать на пакетах.

Этот день стал для меня первым в году, пролетевшим незаметно. Я только и успевала слушать рассказы Антона про то, что он делал в разных городах Америки последние несколько месяцев, про его нескольких новых подружек, с которыми он уже успел расстаться, про новые проекты на работе…

Проговорив подряд часа четыре, Антон вдруг спросил:

— А как у тебя-то дела? А то я всё о себе да о себе. Как работа, пчёлка-труженица?

— Да, кстати, я тебе ещё не успела рассказать. Про смерть Михаила Юрьевича я тебе писала, наши там с ума посходили, думая, кого бы на его место назначить. Так что теперь у меня новый начальник.

— Ого! И как он, не тиранит тебя?

— Пока не тиранил, но он только вчера впервые пришёл к нам на работу. Так что всё ещё впереди, — я встала со стула и потянулась за чайником. — Будешь чай?

— Конечно, буду. Только вот никаких печенек в меня уже не влезет…

— Да у меня их и нет.

— Отлично. А как у тебя на личном фронте, встречаешься с кем-нибудь?

Что-то в тоне Антона показалось мне странным. Он произнёс эту фразу нарочито небрежно, чтобы я не подумала, что его этот вопрос волнует больше, чем нужно.

— Нет, — с моей точки зрения, эта тема себя исчерпала, но Антон считал иначе.

— Что, совсем?

— Слушай, — я рассмеялась, — как можно ни с кем не встречаться, но «не совсем»? Что за глупый вопрос, Антош?

— Я просто не так выразился, — он улыбнулся. — За тобой кто-нибудь ухаживает?

Я задумалась.

— Ну… как сказать… Не считая двух электриков-пьянчужек и одного курьера из нашего издательства, ну и ещё всяких мужиков в метро, автобусах и электричках, — никто.

— Прям даже не верится… — пробормотал Антон.

— Почему?

— Ну, ты ведь очень интересная девушка. И уже очень давно одна.

Я пожала плечами.

— Зато ты у нас всегда с кем-то. Каждому своё.

Антон молчал некоторое время, размешивая свой чай. Я всё удивлялась, чего он его размешивает, чай-то без сахара.

— Слушай, Наташ, — сказал Антон вдруг и посмотрел на меня как-то хитро, но немного смущённо. — А сколько у тебя было мужчин?

Я чуть чаем не поперхнулась. Мы с ним крайне редко говорили на такие темы, а если и говорили, то не про отношения кого-либо из нас, а так, шутили про просмотренные фильмы или прочитанные книги.

Интересно, и что я теперь должна ему ответить? Что я в своей жизни только один раз целовалась, и то — с Михаилом Юрьевичем, так что это можно не считать?

Да Антон меня на смех поднимет. Мне ведь уже 24 года, я помощник главного редактора в престижном издательстве, и тут вдруг такое.

— Что ты имеешь в виду под мужчинами? Со сколькими я встречалась?

— Нет, я имею в виду более… интимные отношения.

Я со стуком поставила чашку с чаем на стол.

— А зачем это тебе?

— Ну вот опять, — Антон развёл руками. — Этот твой любимый вопрос: «зачем?». Ну мне просто интересно, и всё, чего тут такого.

— Хорошо, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Восемь. Восемь мужчин.

О, мне так хотелось увидеть выражение его лица! И Антон меня не разочаровал. Его лицо вытянулось так, как будто я сказала, что лесбиянка.

Кстати, хорошая мысль. Жаль, что пришла в голову только после того, как я уже поведала про восьмерых мужчин.

— Восемь? — Антон вдруг рассмеялся. — Да ты меня обманываешь, Наташ, я никогда в жизни не поверю, что у тебя было восемь мужиков…

— Это ещё почему? — с интересом спросила я.

— Да потому что девушки, у которых количество сексуальных партнеров зашкаливает, по-другому выглядят. Они какие-то более потрёпанные, да и ведут себя по-другому. Ты же… выглядишь просто прекрасно. Такая невинная пчёлка-труженица.

Слово «невинная» меня немного напрягло.

— Ну ладно, раскусил, не было у меня восьми мужчин. Но в конце концов, я не обязана отвечать на такой вопрос, да я и не хочу на него отвечать. Вот ты мне лучше скажи, у тебя-то сколько женщин было?