— Вот, значит, что за девушка…

И он снова увидел перед собой, как в замедленном повторе, изящный жест, которым девушка сняла парик, и ее медленно рассыпавшиеся по плечам каштановые волосы. И легкую улыбку на губах.

— Ага…

Роман вскочил и пробежался по комнате.

Перед его глазами услужливо прокрутился момент, когда девушка небрежно швырнула в салон «БМВ» полиэтиленовый мешок.

— А это, значит, денежки были…

Роман остановился и нахмурился:

— Злоумышленники, которые использовали ее?

Он медленно покрутил головой и уверенно сказал:

— Не было никаких злоумышленников. Нет. Она была одна и провернула это дело сама. Без всяких там… злоумышленников.

Роман посмотрел на темный экран телевизора, потом в окно, где начинал розоветь летний закат и произнес:

— Вот это мадемуазель! Я хочу эту девушку.

Шнырь подошел к его ногам и потерся о них.

— Слышишь, животное? — Роман взглянул на кота. — Это такая девушка, что другой такой за тысячу лет не найдешь. И она мне нужна. Все те розовые самки, которых ты видел в моей постели — мусор. Просто машинки для соития и продолжения рода. Понял?

Шнырь согласно мяукнул.

— Вот. Даже ты понял.

Роман мечтательно посмотрел в потолок и сказал:

— Ах, какая девушка! С такой и в огонь и в воду можно. И в постель… И навсегда.

Тут Роману в голову пришла совсем другая мысль, и он нахмурился:

— Это если только я не покажусь ей слишком скучным и примитивным… Может быть, она из бессмертных эльфов, а я просто-напросто обычный тупой человек, и нужен ей как прошлогодний снег.

Но тут же просветлел:

— Ну уж нет! Я тоже парень хоть куда. Так что… Да здравствуют Бонни и Клайд! За это дело можно и пивка.

Роман решительно направился к холодильнику.

Шнырь — тоже.

— Ладно, скотина, сегодня я добрый. Можешь рассчитывать на добавку.

Роман взял себе бутылку пива, Шнырю вывалил в миску сверхнормативную банку «Вискаса», потом схватил телефон и развалился на диване.

Набрав номер, он глотнул пива и стал ждать, когда на том конце снимут трубку.

Боровик ответил не сразу.

— Да, — сказал он холодно.

— Экий у тебя голос жестокий да страшный, — усмехнулся Роман, — мне сразу же захотелось прошептать: извините, я ошибся номером, и осторожно положить трубку.

— А, это ты… — смягчился Боровик, — привет, Ромка. Давай, говори быстро, чего нужно. Я тут занят немного…

— Он занят! — возмутился Роман. — Знаю я твои занятия. Небось изучаешь свою патологическую анатомию с какой-нибудь студенткой юридического факультета.

— Не твое собачье дело. Ну чего тебе?

— Слушай, Саня, у тебя ведь остались связи по службе?

— Конечно, а что?

— Тут, понимаешь… — Роман сделал большой глоток, — найди мне человека по номеру автомобиля. Можешь?

— Легко, — небрежно ответил Боровик.

— Тогда записывай номер.

— Диктуй, я запомню.

— Запомнишь? — недоверчиво хмыкнул Роман. — Ладно, запоминай. «М семьсот шестьдесят семь ХР». Повторяю — «Мент семьсот шестьдесят семь Хрен Редька». Понял?

— Понял. Словоблуд ты наш. А регион?

— Здешний — семьдесят восемь.

— Принято. Конец связи.

— Э! Постой! Какой конец связи? Мне это срочно нужно! — завопил Роман.

— Что значит — срочно?

— А то и значит. Сегодня нужно.

Роман помолчал и добавил:

— Понимаешь, мне нужно девушку найти.

— Девушку ему, — ехидно ответил Боровик, — то есть я сейчас должен бросить свою девушку и заняться поисками твоей?

— Ну, не должен, конечно, — смутился Роман, — но я тебя прошу! Когда ты увидишь эту девушку, сам поймешь.

— Ладно, — смилостивился Боровик, — я позвоню. Ты дома?

— Дома.

— Все, давай.

И Боровик повесил трубку.

Роман допил пиво и посмотрел на часы.

Половина десятого, солнце уже у горизонта, а на улице светло как днем.

Вот что значит — белые ночи!

Ужасно хотелось пойти пошляться по городу, но Роман решил этот вечер провести дома, дисциплинированно дожидаясь звонка от Боровика. Пива в холодильнике было хоть залейся, компания тоже имелась — Шнырь, нажравшись «Вискаса», валялся на диване и демонстративно вытягивал когтистую лапу — приглашал хозяина поиграть…

Роман вспомнил, что у него имеется несколько еще не смотренных фильмов, и это оказалось последним аргументом.

— Ладно, — сказал он Шнырю, — сегодня я с тобой.

Шнырь моргнул правым глазом и вроде бы даже кивнул.

* * *

— Слежка, шпионаж и вынюхивание, — пробормотал Роман, глядя, как стройная красавица с каштановыми волосами заходит в кафе «Кон-Тики», — а также подкрадывание с подветренной стороны, маскировка и вуайеризм.

Сегодня он встал ни свет ни заря и уже с восьми часов утра следил за подъездом, в котором проживала Елизавета Леонидовна Трубецкая, русская, тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения и так далее.

Боровик выполнил свое обещание и позвонил в два часа ночи.

Роман, испугав Шныря, вскочил с дивана, на котором задремал под новые «Звездные войны», и схватил трубку.

— Записывай, — сказал Боровик.

И продиктовал данные о Елизавете Трубецкой.

— Хорошая фамилия, — сказал он напоследок, — не то что у шапировской подстилки — Шурыгина. Может быть, тебе хоть на этот раз повезет?

— Тьфу-тьфу-тьфу! — Роман замахал рукой, хотя Боровик этого и не мог увидеть. — Не знаю. Ничего не знаю. Никто ничего не знает. Увидим.

— Увидим, — согласился Боровик, — ну что, все?

— Все, — подтвердил Роман. — А как там у тебя со студенткой?

— Не твое собачье, — ответил Боровик и повесил трубку.

Поставив машину напротив нужного подъезда, Роман откинулся на спинку сиденья и закурил. Он не знал, сколько времени придется ждать — может быть, Елизавета Трубецкая любит поспать, как он сам, а может быть — она ранняя пташка, и с самого утра помчится по своим женским делам. Или, например, искать еще какое-нибудь развлечение вроде давешнего ограбления банка.

Кто знает…

Роман этого не знал тем более, но был готов просидеть в засаде столько, сколько потребуется.