Через экран слева направо протянулась черная полоса, разделившая И-Сити надвое. Линия. В реальности она не была прямой, но четко разграничивала И-Сити на две части. Перейди на Северную сторону – и ты на территории Келлума Харкера. Перейди на Южную – и ты у Генри Флинна. Примитивный передел, мудрое разрешение конфликта – шести грязных, жестоких лет стычек, диверсий, убийств людей и монстров. Проведи линию на песке. Держись поближе к своим.

Неудивительно, что Кейт сюда не вписалась.

Флинн оказался идеалистом. Говорить о правосудии, о «законном обосновании», конечно, прекрасно, но ведь с приходом ночи его люди умирают.

Плоть и кости против зубов и когтей.

И-Сити не нуждался в моральном кодексе. Ему был нужен лидер, контролирующий ситуацию. Готовый замарать руки. Харкер стал идеальным кандидатом.

Кейт не тешила себя обманом. Она знала, что ее отец – плохой человек. Но И-Сити не требовался «хороший парень».

«Хороший» и «плохой» – что за бессмысленные словечки! Монстрам плевать на идеалы и намерения. Факты просты. На Юге – хаос. На Севере – порядок, купленный и оплаченный кровью и страхом.

Так эта система и работала.

Кейт провела пальцем по Линии, через серый квадрат, отмечающий Пустырь.

Почему отец согласился на половину города и позволил Флинну спрятаться за стеной? Только потому, что у него – три монстра на коротком поводке?

Она прикусила губу, вновь постучала по карте, и появился очередной слой информации.

Наверху карты возникли три концентрических круга, напоминающих бычий глаз. Это была шкала риска, показывающая, не увеличилось ли количество монстров и не нужно ли тому, кто направляется в центр И-Сити, быть бдительнее. Зеленая внешняя окружность, потом желтая и красная. Горожане в течение дня не обращали внимания на зоны, но прекрасно знали о границах, о местах, где яростный красный сменяется тревожным желтым, прежде чем окончательно истечь кровью и превратиться в относительно безопасный зеленый. Конечно, для тех, кто находился под защитой ее отца, риск падал почти до нуля… пока они блуждали в пределах Северного города.

Пустошь начиналась как раз после зеленого слоя: там было совершенно неважно, откуда ты, с Севера или с Юга. В Пустоши каждый выживал как умел.

В принципе где-то совсем далеко можно было наткнуться на убежище. В тех малолюдных местах водилось немного монстров, однако людей из супергорода там никогда не приветствовали, ибо они несли с собой тьму, словно чуму.

Там девушка может сжечь церковь, а может лежать на лугу рядом с мамой и любоваться звездами на летнем небе…

Где-то завыла сирена, и Кейт вздрогнула. Видение с маленьким сельским домиком исчезло. Машина с тонированными стеклами продолжала мчаться по дороге.

Кейт посмотрела на серебряную горгулью, которая поблескивала на капоте. Изначально автомобиль украшал ангел – руки и крылья запрокинуты под незримым ветром, – но Харкер сбил его и заменил мерзкой тварью, и теперь она сидела, сгорбившись и вцепившись коготками в верхний край решетки радиатора.

«Мы же в городе монстров», – заявил Харкер, отправляя ангела в мусорное ведро.

Отец прав. Но настоящие монстры не похожи на дурацкую горгулью на капоте.

Они намного хуже.

Август подставил лицо солнечным лучам, наслаждаясь утром позднего лета, и позволил телу двигаться, а мозгу – пребывать в блаженной тиши. Просто поразительно, как легко текли его мысли, когда он был в движении, пусть даже без скрипки. Август брел по тротуарам с растрескавшимся асфальтом, мимо домов с заколоченными окнами. Половина зданий являла собой обгорелые остовы, заброшенные и выпотрошенные – все полезное содрано, чтобы укрепить другие дома. Юг И-Сити до сих пор смахивал на исковерканный труп, однако город постепенно восстанавливался и оживал. ФТФ были повсюду: стояли на крышах, патрулировали улицы, и из их коммуникаторов раздавалось шипение радиопомех. По ночам они охотились на монстров, а днем пытались предотвратить возникновение новых чудовищ. Преступление. Вот причина. Корсаи, малхаи, сунаи – лишь следствие.

Август влился в плотный поток пешеходов и двинулся на север. Городской шум напоминал мелодию, в которой гармонию сменял диссонанс с лязгающим ритмом. Звуки накладывались друг на дружку слоями, пока музыка не превратилась в какофонию, а восхищение – в стресс, и Августу пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться на дороге. Сам маршрут был несложным – четыре квартала по Центральной авеню, никуда не сворачивая.

По прямой – к Линии.

Когда она появилась в поле зрения, Август замедлил шаги.

Граница представляла собой массивное ограждение высотой с трехэтажный дом. Стена, укрепленная полосами чистого металла и утыканная камерами, пересекала центр И-Сити и проходила с востока на запад. Вот результат шести лет войн за территорию, учитывающий каждый акт насилия и каждую человеческую смерть, которая приводила в мир новых корсаи и малхаи – и все потому, что Флинны владели городом, а Харкер желал его.

Двумя кварталами восточнее находился Пустырь – разрушенный участок с выжженной землей, метка для обеих сторон. Когда-то здесь была площадь, пятачок зелени, а теперь не осталось ничего. Некоторые утверждали, что на тротуарах отпечатались призрачные силуэты мертвецов. Многие ТФ считали, что Генри Флинн в последний день войны использовал именно здесь некое ужасное оружие, которое испепелило площадь. Август не верил ребятам из ТФ, но, так или иначе, угроза повторения смертоносного акта заставила Харкера пойти на переговоры и согласиться поделить И-Сити пополам.

Днем столица по-прежнему была едина. По крайней мере, теоретически. В самой Линии имелись ворота в количестве трех штук, но их охраняли спецназовцы. Конечно же, не обошлось и без неусыпных красноглазых видеокамер.

Каждый горожанин должен был предъявить удостоверение личности, а сканеры – подтвердить, что это – человек.

В том-то и заключалась проблема.

Август свернул на узкую, наполовину разрушенную улочку, идущую параллельно Линии, и увидел офисное здание. Окна были закрыты стальными щитами, а у двери маячила парочка бойцов ФТФ.

Женщина за стойкой регистрации молча кивнула Августу, когда он миновал охранников и двинулся к отдельному лифту в подвал. Светящиеся неоновые точки показывали путь: следуя по ним, Август добрался через паутину сырых коридоров к стене. Точнее, к тому, что выглядело стеной. За сдвигающимся металлическим щитом обнаружился туннель, и Август шагал по нему, пока не добрался до очередного щита.

Август отодвинул его и шагнул в подвальную квартиру.

В помещении царила тишина, и Август разозлился на себя за то, что обрадовался краткому мигу одиночества. Он дал себе десять секунд, ожидая, пока сердце замедлит ритм, а нервы успокоятся, после чего встряхнулся и принялся взбираться вверх по лесенке.