Откинувшись на спинку стула, Килос с восторгом посмотрел на Граиса.

– Теперь я верю, что ты действительно Граис из Сиптима, – произнес он после недолгого молчания. – Никогда прежде мне не доводилось слышать столь простые и одновременно глубокие слова, отвечающие на самую суть поставленного вопроса. Сирх попросту выхолостил твое учение. Он зарыл его сущность под нагромождением бессмысленных словесных конструкций.

– Скорее всего Сирх искренне заблуждается, думая, что истина нуждается в толковании, – спокойно возразил Граис.

– Заблуждается? – Килос хмыкнул и покачал головой. – А, по-моему, он умышленно вводит в заблуждение своих слушателей.

– Теперь я понимаю, почему вы с отцом не поладили, – едва заметно улыбнулся Граис. – Ты все подвергаешь сомнению.

– Ты считаешь, что я не прав?

– Напротив, – покачал головой Граис. – Именно этого качества всегда недоставало твоему отцу. А я всегда требовал от своих учеников не только веры в то, что я говорю, но в первую очередь понимания. Понять порою гораздо труднее, чем свято уверовать.

– Но в таком случае можно подвергнуть сомнению и саму веру в Поднебесного, – с благоговейным ужасом произнес Килос.

– Что ж, попробуй, – улыбнулся Граис. – Но для начала подвергни сомнению существование самого себя, поскольку ты являешься одним из проявлений воли Поднебесного. В мире все знают, как познать непознанное, но никто не знает, как познать уже известное.

– Да-а, – Килос озадаченно поскреб ногтями свою бородку. – Поистине легенды о тебе говорят правду, твоими устами вещает сам Поднебесный.

Граис улыбнулся.

– Познание – не речь. Речь – не познание.

В глазах Килоса все заметнее сиял восторг. Он даже забыл о еде, над тарелками с которой уже жужжали слетевшиеся на аромат зеленоватые мигаты.

– Хотел бы я быть твоим учеником, – наконец произнес он. Граису даже показалось, что в словах юноши прозвучала затаенная просьба. – Ты не собираешься снова начать проповедовать?

– Нет, – покачал головой Граис. – Боюсь, что на этот раз я долго в Йере не задержусь. Но ты ведь можешь стать учеником Сирха.

– Сирх! – юноша не произнес, а с презрением выплюнул это имя. – Что значит Сирх по сравнению с тобой! Ты истинный учитель, потому что учишь людей думать. Сирх же вбивает им в головы свои постулаты, словно гвозди заколачивает! По самую шляпку! «Власть дана от Поднебесного! Без Власти жизнь – хаос! Живи не для себя, но для Поднебесного, который и есть Власть!..», – нараспев заголосил он, явно пародируя Сирха.

Слушая его, Граис улыбнулся. Действительно, подобные интонации, пронизанные благоговейным неистовством, были свойственны Сирху и в прежние времена.

– Ну что ты на это скажешь? – спросил Килос, довольный тем, что его небольшое представление понравилось собеседнику.

– Я не вижу в этих словах противоречия истине, – сказал Граис. – Но в целом ты прав – подобная прямолинейность не идет на пользу делу. Учеников можно заставить вызубрить правила, но это вовсе не будет означать того, что они станут следовать им всегда и во всем. Мудрый наставник только подводит ученика к черте, за которой тот сам находит требуемый ответ. В свое время я говорил то же самое, но другими словами: порядок в большом государстве отражается в приготовлении мелкой рыбешки.

Килос бросил взгляд на своих охранников, которые, закончив трапезу, теперь, в ожидании приказа, то и дело посматривали на своего господина.

– Что ты собираешься делать в Халлате? – спросил он у Граиса.

– Я рассчитывал встретиться здесь с Сирхом, – ответил тот. – Но, поскольку его нет в столице, – повидаюсь для начала с другими своими учениками. А потом отправлюсь в Меллению.

– Тебе, наверное, понадобятся деньги, – Килос полез в карман за кошельком.

– Нет! – протестующе взмахнул рукой Граис.

– Ну как знаешь, – Килос поднялся из-за стола и знаком велел своим охранникам собираться. – Я рад был встрече с тобой.

– Мне беседа с тобой также доставила удовольствие, – ответил Граис, поднимаясь со своего места. – У тебя живой ум. И, если ты не будешь позволять ему лениться, то сможешь многого достичь.

– Спасибо на добром слове, – улыбнулся Килос. – Я пока еще не знаю, где именно буду жить в Халлате, но, если тебе понадобится моя помощь, можешь справиться обо мне при дворе наместника. Я всегда буду рад видеть тебя.

– Да станет твоим путем Путь к Поднебесному.

– Во веки веков.

Пройдя узким переулком, в котором стоял нестерпимый смрад вымачиваемой кожи, Граис вышел на небольшую и тихую площадь, вымощенную брусчаткой. Со всех сторон ее окружали невзрачные двухэтажные дома, сложенные из серых грубоотесанных камней. Подойдя к двери одного из домов, Граис негромко постучал. Вскоре за дверью послышались тяжелые шаркающие шаги.

Дверь чуть приоткрылась. В доме царил полумрак, и Граис, ослепленный ярким солнечным светом, не мог различить лица того, кто стоял за порогом.

– Я могу видеть Миноса? – спросил он.

Человек, стоявший за дверью, какое-то время молча изучал гостя.

– Зачем тебе Минос? – произнес он наконец.

Голос говорившего был гулким, словно шел со дна огромной бочки.

– Он мой друг, – ответил Граис. – Мы давно с ним не виделись…

– Нет здесь Миноса, – резко оборвал его голос. – Не живет он больше в Халлате.

– А где я могу его найти?

– Иди отсюда и больше не приходи.

Дверь с грохотом захлопнулась. Заскрежетал засов.

Граис постоял возле двери в раздумье, затем повернулся и направился через площадь.

Позади него, заставив обернуться, скрипнула дверь – не та, в которую он стучал, а соседняя, низкая и скособоченная. На улицу из нее выглянула девушка в темном платье с растрепанными, неухоженными волосами.

– Ты ищешь Миноса? – тихо спросила она, оглядываясь через плечо.

Граис молча кивнул.

– Он уехал. В Меллению. Его призвал к себе Сирх, – девушка запнулась и быстро поправила себя: – Преподобный Сирх.

– А не скажешь ли ты мне?.. – начал было Граис, но, не дослушав его, девушка быстро скрылась за дверью и осторожно прикрыла ее за собой.

Граис пожал плечами и направился в ближайший переулок.

Боясь заплутать среди узких улочек, он вышел к городской стене и, используя ее как ориентир, направился на другой конец города.

Теперь он мог воочию убедиться, что, насмехаясь над запертыми городскими воротами, Килос был абсолютно прав. Чем дальше отходил он от ворот, тем ниже становилась городская стена. А спустя какое-то время она и вовсе сошла на нет. На месте, где она должна была находиться, возвышались только штабели каменных блоков, предназначавшихся для ее возведения.