*

Вова вышел из здания суда, поставил чемодан на лавочку и закурил.

Клены облетели. После долгих дождей наступило бабье лето. Он и не заметил, как прошла половина осени, наступил ноябрь. Всё работа, работа…

Сквозь колыхание листвы пробивался свет утреннего солнца. Надо бы съездить куда-нибудь до наступления холодов. Поулять в тишине и ни о чем не думать.

— Тебя можно поздравить? — хлопнул его по плечу Барнов. Они работали в разных конторах, но время от времени пересекались в суде.

— Привет, Паш. Да, спасибо!

— Видел лицо Владимирова? Вся суть Комитета в одном человеке! Давно пора показать этим уродам с их беспилотниками!

— Да… А как твоё?

— А! — он махнул рукой — Оставили без изменения. Будем обжаловать дальше. Может, дойдем до Страсбурга. Слушай, я хотел с тобой посоветоваться. Ты перепланировками занимаешься?

— Да, бывало.

— Ну вот, подскажи… — его телефон зазвонил — Да, Виталий Сергеевич! — и шёпотом добавил — Ладно, потом. — и ушёл.

—

Давай. — Вова бросил окурок в урну и достал из кармана телефон.

—

Александр Михайлович, поздравляю вас, решением отменили! — Вова выглядел более чем довольным. Он говорил по телефону и не видел, как за его спиной приоткрылось окно на втором этаже. Рудов наблюдал и хорошо слышал его слова сквозь полуприкрытые жалюзи.

—

Александр Михайлович?.. — улыбка сошла с губ Вовы. Он развернулся и сел на лавку. Рудов видел, как за доли секунды выражение его мужчины сменилось с радостного на серьёзное, даже расстроенное. Что произошло?

— Наталья Иг… А когда? Сегодня ночью? А что врачи? Сорок минут?! Ну что за люди! Александр Михайлович, соболезную вам. Вы сейчас один? Давайте я приеду. А, дочка… Ну хорошо. Я могу вам чем-то помочь? Угу… А когда похороны? Да, конечно, я приеду. Очень жаль, Александр Михайлович, примите мои соболезнования.

Вова выключил телефон. Посидел ещё минуту, затем взял чемодан и ушёл.

В открытое окно было слышно, как удаляются его шаги. Рудов сидел в кресле и неподвижно смотрел в одну точку. В дверь постучали, но он не пошевелился.

Он всё сидел и сидел, и никак не мог оторваться от картины на стене. Корабль пробивается сквозь шторм. Корпус наклонился, преодолевая гребень волны. Рудов слышал, как скрипит его мачта, чувствовал холодную солёную воду на лице. Странно, ему всегда казалось, что корабль пробьётся сквозь шторм. Не смотря ни на что! Он обязательно доплывёт до берега, моряки попадут домой, к своим семьям. Рудов никогда раньше не сомневался в этом!

А вот теперь… впервые… он не знал… не был так уверен. Эта вода казалась слишком холодной, слишком тёмной, а волны слишком большими по сравнению с небольшим деревянным судном. В небе не видно звёзд и рядом нет кораблей… И, кажется, этот шторм только набирает силу…

За окном щебетали птицы, проезжали машины. Кто-то возбуждённо обсуждал прошедший суд. А Рудов всё сидел и смотрел… Сидел и смотрел…