Как же хорошо было держать ее в своих руках, так правильно. И ее запах… Синди никогда не пользовалась духами, но любила шампунь с ароматом кокоса и лайма. И Гриффин уже успел привыкнуть к этому запаху, смешанному с ароматом ее собственного тела. Но сегодня она мылась у него в ванной, так что пахло от нее его собственным мылом. Этот запах неожиданно показался Гриффину невероятно сексуальным. Всего лишь пару часов назад она мылась в его душе. Она была его. Знает она о том или нет, но принадлежит она ему и только ему.

И от этого ее заявление о том, что они больше не будут вместе спать, кажется еще смешнее.

Гриффин провел рукой по щеке Синди и притянул ее к себе еще ближе.

И ее губы слегка приоткрылись, и она легонько вздохнула. Но вместо того, чтобы поцеловать Синди, он лишь зарылся носом в ее волосы и глубоко вдохнул ее аромат, чтобы навсегда запомнить, как она пахла в это мгновение.

Гриффин почувствовал, как она вздрогнула в его руках, и, не удержавшись, проложил цепочку поцелуев от уха, вдоль скулы и наконец добрался до вожделенных губ. Поцелуй вышел таким страстным, что он едва удержался, чтобы не сорвать с Синди одежду и не наброситься на нее прямо здесь, на рабочем столе.

Но, к сожалению, Гриффин прекрасно понимал, что секс с собственной помощницей — не слишком удачное начало карьеры для генерального директора огромной компании. К тому же, даже если они и запрут дверь, их все равно могут прервать в любую секунду.

Гриффин собрал всю волю в кулак и все же сумел оторваться от ее губ и слегка отстраниться, пока еще желания окончательно не взяли верх над разумом. И еще несколько секунд Синди просто стояла перед ним, все еще слегка запрокинув голову назад и приоткрыв влажные губы, как будто даже не заметила, что он отстранился.

Гриффин снова улыбнулся:

— Не забудь потом сказать, как все получится.

— Что получится? — удивленно моргнула Синди.

— Ну, вся твоя теория о том, что нам не стоит больше вместе спать.

Синди нахмурилась и отодвинулась от него еще дальше.

— Что ж, это было не слишком-то честное испытание.

— Именно, дорогая. — Гриффин провел пальцем ей по носу. — Тогда не забудь сказать, если придумаешь еще и какое-нибудь испытание получше. А я пока что пойду в свой новый кабинет.

Даже немного залюбовавшись ее озадаченным выражением, Гриффин вошел в кабинет, принадлежавший раньше Далтону, и закрыл за собой дверь.

И как только он остался один, Гриффин медленно выдохнул. Хотя он успокаивал Синди и говорил, что все будет в порядке, он совершенно не представлял, что ему теперь делать с «Инновациями». С повседневной работой он еще как-нибудь справится, но вот предстоящий совет директоров…

Холлистер собрал в совете настоящих стервятников, и, если они только узнают о том, что произошло за последние пару недель, ничего хорошего ему точно уже не светит. Ведь отец, который всегда отличался железной хваткой и никогда никому не показывал своих слабостей, поручил сыновьям совершенно безумное задание, из-за которого вполне может развалиться вся компания.

А теперь, когда еще и Далтон уволился, со стороны это наверняка выглядит так, словно вся их семейка дружно сошла с ума. А в совете директоров собрались отнюдь не дураки, и если они только пронюхают о том, как все обстоит на самом деле, то примутся радостно отрывать куски от остатков империи Кейнов.

Прямо сейчас компании нужнее всего сильный руководитель, способный внушать к себе уважение. Жаль только, что сам Гриффин совершенно не годится на эту роль.

Ведь у него не было ни отцовского желания перегрызть глотку первому встречному, если это нужно для дела, ни железной уверенности и целеустремленности Далтона. И, что еще важнее, у него не было ни малейшего желания руководить «Инновациями Кейна».

Сейчас его волновало совсем другое. Ему нужно было завершить начатую для «Надежды2О» работу и удержать невероятно привлекательную помощницу, которая прилагалась к должности генерального директора. Вот только эта должность явно могла помешать ему и в том и в другом. Значит, ему просто необходимо сбросить это ярмо и вернуться к нормальной жизни, а для этого нужно всего лишь найти эту дурацкую наследницу.

Усевшись в кресло, Гриффин тихо выругался. Ведь даже это кресло оказалось таким же жестким и неподатливым, как и его дражайший братец.

Правда, оно было точно таким же, как и в его кабинете, и Гриффин с легкостью мог бы настроить его под себя. Но вместо этого он подкатил его поближе к столу и принялся изучать записи Далтона и Лэйни, решив, что совсем скоро Далтон вернется в этот кабинет, а значит, кресло можно и не трогать.

Пытаясь справиться с собственными чувствами, Синди уставилась на закрытую дверь в кабинет Далтона. Нет, теперь это кабинет Гриффина. Плохо.

Как же все плохо.

Старательно сделав вид, что все в порядке, Синди повернулась к компьютеру и открыла почту. Теперь, если кто-нибудь сюда зайдет, то решит, что она полностью поглощена работой. А не фантазиями о собственном начальнике. Ее начальнике.

Черт. Она ни за что не согласна стать одной из тех женщин.

Ведь ее собственная мать была такой, и спала с мужчинами, чтобы чего-либо от них добиться. Хотя, насколько Синди знала, до настоящей проституции она никогда не опускалась. Просто она разменивала секс на квартирную плату, ремонт машины и поощрения начальника, даже когда за месяц семнадцать раз опаздывала на работу. Пусть мать и не была проституткой, но такое вольное поведение все равно сильно сказалось на воспитании Синди. До шести лет она жила среди бедности и наркотиков, потом оказалась в приюте, а затем принялась кочевать по приемным семьям, пока в одиннадцать лет не попала к Молли Стенхоуп, где и провела следующие семь лет почти как в раю. И если уж она кого и могла назвать своей настоящей мамой, так это именно Молли. И именно на нее Синди и ориентировалась, когда взвешивала свои поступки. И она могла совершенно точно сказать: Молли бы не понравилось, если бы она узнала, что ее приемная дочь спит со своим начальником.

Ладно, кого она пытается обмануть? Молли в любом бы случае не понравилось, что Синди связалась с Гриффином Кейном.

Но вот секс с начальником сильно подрывал ее положение в офисе. Ведь если об этом узнают, ее перестанут уважать коллеги, а что еще хуже, сама ее работа окажется под вопросом. А значит, опасность грозит не только ее сердцу, но и самому существованию, ведь живет она на одну лишь зарплату.

То есть она просто не может позволить себе подобной роскоши, ведь ей просто не на кого рассчитывать, кроме как на саму себя. Если она потеряет работу, у нее просто не будет возможности убежать к заботливым родителям. Черт, у нее ведь даже нет любимого дядюшки, который при необходимости мог бы одолжить ей пару сотен баксов. У нее есть лишь она сама и Громмет. Хотя и он может не захотеть прийти к ней ласкаться и утешать в трудную минуту, если она предварительно забудет включить кондиционер.