Разглядев гостя, тихо опустилась на пол. Демон, не откладывая в долгий ящик, уже прислал надзор.

– Б-бу-бузя, – произнесла я с заминкой, едва обрела способность дышать. Он недоуменно покосился на меня из-за плеча. – Чтоб тебе хо-хо-хорошо было, – добавила я через долгие несколько секунд, и зверек осознал свою ошибку. Спрыгнул на пол, посеменил ко мне.

– Не подходи, – попросила, с трудом сдерживая испуганный крик.

Но крот размером с кошку сделал еще один опасливый шажок.

– Н-не надо…

Еще шажок.

– Я боюсь, – пролепетала сипло, в надежде, что он услышит и поймет.

И он действительно услышал и понял, отчего его черные глаза-бусинки стали большими и круглыми, нос нервно дернулся, а сам зверек растерянно сел.

– Спасибо, – пролепетала я и попыталась встать.

Но в следующий миг Бузя решил воевать с моим страхом самым радикальным образом, то есть понять-то понял, но не принял. Поэтому он показательно медленно перевоплотился в огромного черного монстра и, не скрывая удовольствия, лизнул меня в дернувшуюся от нервного тика щеку. Вид двухтонного кошмара, сплошь покрытого плоскими иглами длиной и шириной с мою ладонь, затмили его внушительные зубы и блеснувшие красным огоньком глаза. Все ужасы, страхи и страсти, что я пережила за этот недолгий день, многократно поблекли перед новыми ощущениями всепоглощающего ужаса. Я не смогла вымолвить ни слова и, будь моя воля, сорвалась бы на писк, как Алиссия Тюри.

Демонический питомец наклонил голову вправо, затем влево и вопросительно поднял брови, или что у него там было вместо бровей – черное и острое на вид. С досадой переступил лапами, отчего и я, и вся мебель спальни подпрыгнули под мой все-таки вырвавшийся «йик». Именно этот ничтожный звук послужил своеобразным сигналом к действию. Монстр насмешливо фыркнул, опалив меня жаром, и опять лизнул. А затем еще бесчисленное количество раз. Уши, шея, нос, лоб, обе щеки, подбородок…

– Бузя, стой! Буз-зя, хватит. Все, все! Хорошо, я поняла, – закашлявшись, ответила и вытерла губы, которые он только что лизнул. – Ты не страшный, – монстр кивнул, – а очень даже миленький и хо-хорошенький. – Кивнул еще раз. – Особенно хорошенький, когда маленький, – просипела я и выразительно посмотрела на него.

И это бесспорно умное и хитрое чудовище ухмыльнулось не хуже демона, потерлось об меня носом и, обернувшись маленьким и пушистым, оказалось на том самом месте, где его настигло мое признание в боязни. Весело фыркнул, не спеша преодолел разделявшее нас расстояние и забрался на руки. Взгляд на меня, мах лапой в сторону окна – неси. Я продолжила сидеть, а крот упорствовать, меня удостоили еще одного взгляда и маха, а затем и сердитого сопения.

– Бузя, а я тут вспомнила, что у меня есть дела… – произнесла самым нейтральным тоном и предложила: – Так что, будь добр, сам у окна посиди, а лучше сходи к Зои. – Сопение стало обиженным, но я внимания не обратила, сняла негодника с колен. – Она тебя давно не видела, Тим тоже давно не видел… А я уже насмотрелась. Все, иди.

Я поднялась на еще немного трясущихся ногах, выпрямилась и с высоты своего роста поторопила маленькое чудовище:

– Иди-иди. – Помотав головой, крот попытался возразить, но был остановлен строгим: – Я хочу побыть одна. – Он сник, шаркнул лапкой по полу. – Ладно… Можешь временами заглядывать. Но только давай без выпрыгивания из-под кроватей и темных углов, я знаю, ты можешь.

Обдумав мои слова, он наконец-то кивнул и выбежал из спальни.

Весь день прошел в тишине и незыблемом спокойствии. После двух встрясок за утро я впала в тотальную отрешенность и перестала чему-либо удивляться, спорить или объяснять. А следом прекратила остро реагировать на раздражители, будь это недовольство Гаммиры, разбитое детьми окно или явление ополовиненного демона.

Хран пришел ближе к ночи, бесшумно, как всегда подкрался со спины и, опустив на мое плечо ладонь, зашептал у самого уха:

– Тора, смотри, что я нашел. – На стол передо мной опустился… дневник, а демон самым невинным голосом продолжил: – Представляешь, зашел я через твою спальню, чтобы проверить Инваго, и вдруг вижу, в камине тлеет это.

Интересно. В комнате тарийца было по крайней мере три выхода, но для прохода к нему демон воспользовался смежной спальней. И надо же, разглядел в пепле мое «нечаянно» забытое имущество.

– И? – вопросила я, продолжая разделять внушительный список покупок на товары, которые можно приобрести в Тарии, и те, что можно найти на заставе.

– И я ее восстановил! – обрадовал он и подсунул мне дневник, явно ожидая слов благодарности. Но не дождался.

– Ясно.

– И это все, что ты хочешь сказать? – Демон присел за стол.

– Нет, не все… Спали ее. Как ты сам выразился, это не дневник, и, как я сама понимаю, это уже и не личная тетрадь – ее читали.

– Кто? – искренне удивился ополовиненный демоняка. – Кто тот идиот, что решился читать записи самой Волчицы? Укажи мне на этого остолопа, я его побью.

– Начни с себя, а затем возьмись за Инваго, – усмехнулась я с заметной горечью и отвернулась.

– То есть я и… – значительная заминка, а затем не менее искреннее возмущение: – Как это мы? Мы всего-то обсудили твой список. – Мой укоризненный взгляд его не приструнил, наоборот, распалил еще больше. – Да, потом я прочитал немного, но при тебе же, а это не считается. Правда, Тора, там же не было ничего такого…

– Хран, уйди с глаз моих, – оборвала его на полуслове и вновь осталась в тишине. В относительной тишине, не успел демон исчезнуть, на его месте появился печально вздыхающий Бузя.

И вздыхал он так тяжело и печально, что через пять минут мое терпение лопнуло:

– Оставь меня в покое. – Крот не сдвинулся с места. – Бузя… – прошипела я и вдруг услышала:

– Иди, я с ней посижу.

Подъем, резкий разворот, и вот я уже смотрю в пронзительно-синие глаза му-ж-жа, который устало произнес:

– Скалку, сковороду, пару метательных игл или арбалет и колчан с болтами? Хотя нет, его не надо. – Кривоватая улыбка и новое абсурдное предложение от явно бредящего воина: – Конечно, можно использовать и твой кинжал, но после него я вряд ли смогу поддерживать разговор. Одолевает дикая вялость, – пояснил он на мое удивленное «Что?»

– Так ты ради этого сюда пришел? Чтобы я тебя побила?

– Чтобы простила и перестала злиться, – поправил он. – Ты не спишь, хотя уже три часа ночи, ничего не ешь с самого пробуждения и всех избегаешь, чтобы ни с кем из домочадцев не поругаться. Так что вот он я, причина твоего расстройства, снимай злость, а потом поговорим… если я останусь в живых.

Я прошлась по нему взглядом с головы до ног, подмечая и бледность кожи, и нездоровый блеск впалых глаз, и шрамы от ожогов, что из-под рубашки виднелись на шее и руках. А хуже всего то, что Инваго не стоял, он раскачивался.