– Это в пяти минутах ходьбы отсюда, мистер Шаммош, – сообщил импозантный портье отеля «Бристоль», чей внушительный тон резко контрастировал с юным – лет двадцать на вид – возрастом.

– Замечательно, – сказал Махмуд, сворачивая карту и убирая ее в свой старый рюкзак. Защитного цвета и довольно потрепанный, он явно начал свое жизненное путешествие в армии. Дизайн напоминал складной парашют.

Как и портье, отель «Бристоль» пытался придать себе солидности, которой у него, принимая во внимание юный возраст, не могло быть. Красные ковры, красное дерево, кожа и прочие атрибуты британского мужского клуба – все это дизайнеры использовали при оформлении интерьера, чтобы заставить постояльцев забыть о том, что они остановились всего-навсего в одном из множества отелей международной гостиничной сети.

– Кстати, мистер Шаммош, вам передали письмо, – сказал портье и положил на стойку толстый, тщательно заклеенный конверт.

Номер Махмуда был крохотным и безликим, как все номера в мыльных операх. Никаких намеков на британскую эксцентричность. Стандартный гостиничный интерьер без тени индивидуальности. Махмуд задернул шторы. Окно выходило на грязный внутренний двор. Редкие снежинки кружились в воздухе, словно недоумевая, почему они здесь, а не на горке или катке.

Махмуд положил рюкзак на кровать и с конвертом в руках присел в продавленное кресло у окна. На нем черным фломастером было написано имя Махмуда. Дрожащими руками он вскрыл конверт и замер. Потом набрал в грудь воздуха и вывалил содержимое конверта на колени.

Мобильный телефон, зарядка и сложенный лист бумаги. Махмуд перевернул телефон. Дешевый «Самсунг». Такие продают на бензозаправках сразу с сим-картами за 400 крон. Он вставил аккумулятор, упакованный отдельно, и включил телефон. Он завибрировал. Телефонная книжка пуста. Никаких сообщений.

С глубоким вздохом Махмуд развернул бумагу. Внутри оказался еще один лист поменьше. Махмуд выронил его на ковер. Нагнувшись, он поднял бумажку и увидел машинописные строки по-шведски.

У меня есть информация. Я не знаю, как ей распорядиться. Мне нужна твоя помощь. Это касается твоих исследований. Нам надо встретиться. Завтра держи телефон включенным между 13.00 и 13.30 и будь готов к марш-броску. Все остальное время держи телефон без аккумулятора. Я свяжусь с тобой.

Мужество, сила, выносливость.

Махмуд перевел взгляд на телефон.

«Марш-бросок», «мужество, сила, выносливость».

Слова из другого времени, другой жизни. Кто-то знал о Махмуде то, что он давно забыл.

Рассеянно Махмуд поднял второй лист, внутрь которого было вложено послание. Расправив его, он инстинктивно отпрянул, шокированный картиной, представшей его глазам.

Это была расплывчатая фотография плохого качества, распечатанная на старом принтере. Но изображение было легко разобрать.

Судя по всему, сделана она была мобильным телефоном или дешевой мыльницей и потом распечатана на листе А4. На первом плане лежал на носилках связанный ремнями мужчина. Плоть едва прикрыта лохмотьями. Все тело в ранах и синяках. На руках, на шее и на груди круглые ожоги от сигарет. Кто-то использовал его тело как пепельницу. Но это было не самое ужасное.

Самое ужасное были его глаза. Они не просто казались пустыми, они действительно были пустыми. Поднеся лист к лицу, он увидел на месте глаз темные дыры. По краям запекшаяся кровь. К горлу подступила тошнота. Махмуд понял, что глаза или выкололи, или выжгли. По снимку нельзя было понять, жив несчастный или мертв.

Махмуд смотрел на снимок, не в силах пошевелиться. Потом заставил себя перевернуть лист изображением вниз. Это какой-то ад. Ужас в безжалостном свете вспышки. Комната, похожая на больничную палату. Носилки с ремнями. Кровь. Пытка.

Махмуд много повидал во время своих поездок по Ирану и Афганистану. Страдание, нищета, тюрьмы и пытки были ему не в новинку. Но это фото все равно шокировало его. Это было хуже, чем Абу-Грэйб.

– Господи, – прошептал Махмуд, хотя обычно не обращался к своему богу этим словом.

Она почувствовала аромат его парфюма – крепкого, мужского, с древесными нотками – прежде, чем он коснулся ее руки. В голове сразу стало легко. Легкие наполнились кислородом, а тело бросило в жар. Мысли о встрече, на которую она шла, испарились, и Клара позволила затащить себя в небольшое пустое фойе перед одним из залов Европарламента. Ковры заглушали шум из коридора и зала для прессы.

– Я скучал по тебе, – сказал Кирилл Гувелье по-английски и притянул девушку к себе для поцелуя.

Его английский представлял собой причудливую смесь американского акцента и французских дифтонгов. Губы его были нежными, но настойчивыми. Этот мужчина привык получать то, что хотел.

– Я не знала, что на этой неделе ты в Брюсселе, – пробормотала Клара, чувствуя, как начинает возбуждаться.

– Я и не планировал.

Он сказал что-то еще, но она не расслышала из-за шума крови, пульсирующей в висках. Ее безумно тянуло к этому мужчине. Кирилл оторвался от нее и улыбнулся.

– Разве нам нужен предлог для встречи? – спросил он.

– Мог бы и смс прислать, – пожурила Клара. – Но я рада, что ты здесь.

И она прижалась к губам возлюбленного в новом поцелуе и закрыла глаза, решив не обращать внимания на его странное и даже пренебрежительное отношение к ней. Ее пальцы расстегнули пуговицу на сером пиджаке, проникли внутрь и погладили мускулистую грудь через тонкую светло-голубую рубашку. Его мышцы напряглись под ее пальцами. Кирилл застонал. Кларе нравилось вызывать у него такую реакцию.

– Я не подумал об смс, – простонал он. – Но теперь я здесь.

– Надолго? Мы успеем встретиться?

Клара втянула ноздрями его аромат, словно желая оставить его себе на память.

– Только один день. И сегодня будет поздний ужин.

Она чувствовала его дыхание на своей щеке, щетину, теплые сухие руки. Перед его мужской привлекательностью Клара была беззащитна. Разочарование от того, что они не увидятся вечером, причиняло физическую боль. Клара кивнула.

– Даже пообедать вместе не сможем? – спросила она, утыкаясь носом ему в ухо.

– Ты ужасна, – сказал он. – Ужасна и прекрасна. Как я могу тебе отказать. Обед?

Клара кивнула.

– У меня еще одна встреча. Полвторого у тебя?

Кирилл достал телефон и проверил ежедневник.

– Я перенесу собрание штаба на четыре. Ужин только в восемь.

Клара поцеловала его на прощание и оттолкнула от себя.

– Иди. Увидимся через пару часов.

Кирилл улыбнулся.

– Жду с нетерпением.