Началась паника. По улице с криками и визгом бежали люди. В толпе беспорядочно метались туристы — вы всегда можете узнать туристов, для которых КАЛИФОРНИЯ = ТЕПЛО, и потому они мерзнут в Сан-Франциско в своих футболках и шортах.

— Надо сматываться! — заорал мне в ухо Даррел, едва перекрывая всю эту какофонию, к которой присоединились еще и такие родные полицейские сирены. Мимо нас с завыванием промчалось с дюжину патрульных машин.

— НЕМЕДЛЕННО УКРОЙТЕСЬ В УБЕЖИЩАХ!

— Пошли к метро! — выкрикнул я. Все согласно кивнули, и мы тесной кучкой быстро зашагали вниз по улице, круто спускающейся под уклон.

Мы видели много разных людей, пока добирались до станции метро «Пауэлл-стрит» — идущих и бегущих, с бледными лицами и молчаливых, кричащих и охваченных паникой. К дверям подъездов жались бомжи, испуганно наблюдая оттуда за бедламом. Высоченный негр-трансвестит орал что-то двум усатым молодчикам.

Чем ближе к метро, тем плотнее смыкалась толпа. У самого входа образовалась давка; люди толкались и пихались, протискиваясь вниз по узкой лестнице. Меня прижали щекой к колючему ворсу чужого пиджака, мне в спину упирался чей-то локоть.

Даррел по-прежнему держался рядом со мной; с таким росточком оттеснить его непросто. Джолу следовал за ним по пятам, уцепившись за его талию. Ванессу людским потоком отнесло на несколько ярдов в сторону.

— Ах ты, ублюдок! — вдруг послышался ее рассерженный голос. — Убери от меня свои лапы, мурло!

Я с трудом обернулся. Какой-то прилично одетый старикашка в толпе прижимался к Ван, а она с перекошенным от омерзения лицом лихорадочно рылась в своей сумочке. Мне сразу стало ясно, что у нее на уме.

— Не газуй его! — выкрикнул я поверх всеобщего гомона. — Нам всем достанется!

Услышав меня, старикашка заметно струсил и как бы утонул в толпе, или, скорее, она поглотила его, не переставая увлекать за собой. Чуть впереди женщина средних лет, одетая в хипповское платье, оступилась и упала. Раздался душераздирающий крик, я видел, как она силилась подняться, но ее постоянно сбивали с ног напирающие сзади люди. Приблизившись, я наклонился, чтобы помочь ей, и меня самого чуть не опрокинули. Толпа понесла меня дальше, и второпях я нечаянно наступил женщине на живот, но она, по-моему, уже ничего не чувствовала.

Мне стало страшно, как никогда. Вокруг то и дело раздавались истошные вопли, под ногами валялось все больше бесчувственных тел, но людская масса продолжала катиться неумолимо, как лавина, подминая по себя новые жертвы.

Нас вынесло в просторный зал, где стояли турникеты. Однако легче от этого не стало. Под сводчатым потолком многократно отраженное эхо превратило человеческие голоса в оглушительный рев, от которого голова у меня пошла кругом. Я задыхался от тесноты и спертого воздуха. Во мне нарастало паническое чувство. Прежде я никогда не замечал за собой предрасположенности к клаустрофобии.

Людской поток продолжал стекать по ступеням лестницы, просачивался сквозь турникеты на эскалаторы и выплескивался на платформы метро, наполняя их, как подземный резервуар. Я понял, что добром это не кончится.

— Тебе не кажется, что нам надо прорываться обратно наверх? — спросил я Даррела.

— Блин, еще как кажется! — ответил он. — Здесь нам хана!

Я оглянулся на Ванессу — она была слишком далеко, чтоб услышать меня. Изловчившись, я вынул мобильник и отправил ей сообщение:

> Мы возвращаемся.

Я видел, как она почувствовала вибродозвон, прочитала сообщение, обернулась ко мне и отчаянно закивала. Тем временем Даррел ввел Джолу в курс дела.

— Что будем делать? — выкрикнул он прямо мне в ухо.

— Пробираться к выходу! — выкрикнул я в ответ, показывая большим пальцем назад через плечо на сплошную стену человеческих тел.

— Не получится!

— Вот окажемся за турникетами, тогда точно не получится!

Даррел только пожал плечами. К нам с большим трудом подгребла Ван и схватила меня за руку. Я вцепился в Даррела, он — в Джолу, и мы начали проталкиваться обратно.

Сказать, что это было нелегко — не сказать ничего. Поначалу мы преодолевали дюйма три в минуту, потом, когда выбрались на лестницу, и того меньше. Спускающиеся навстречу люди не желали уступать нам дорогу. Пара человек обругала нас, а один, очевидно, хотел меня ударить, но не смог даже поднять руки. Мы переступили через три растоптанных тела, которым явно уже ничем не поможешь. Впрочем, к тому времени мне стало не до помощи пострадавшим. Все мои мысли были сосредоточены на выборе перед собой местечка, куда мы могли бы втиснуться, и на моей ладони, онемевшей от мощного рукопожатия Даррела, и на ладони Ван, которую я сжимал смертельной хваткой.

Прошла целая вечность, прежде чем мы выскочили, как пробки от шампанского, на серый от дыма дневной свет, показавшийся нам ярким до рези в глазах. Воздушная тревога не смолкала, но еще громче звучали сирены машин «скорой помощи», мчащихся вдоль Маркет-стрит. Улицы стали совсем безлюдными, если не считать последних желающих попасть в метро. Многие из них плакали. Я заметил в сторонке несколько скамеек — обычно они служили местом сборища грязных алкашей — и направился к ним.

Моя команда последовала за мной, пригибаясь и приседая от густого дыма и режущих уши завываний сирен. Мы уже почти дошли, когда Даррел неожиданно упал ничком.

Все закричали наперебой, а Ванесса наклонилась и перевернула Даррела на спину. С краю на его рубашке стремительно расползалось красное пятно. Ван задрала рубашку, и мы увидели в пухлом боку Даррела длинную и глубокую резаную рану.

— Какой-то гад ударил его ножом в толпе! — со злостью процедил сквозь зубы Джолу, сжимая кулаки. — Вот сволочи, прости господи!

Даррел застонал, посмотрел на нас, потом на свой бок, опять застонал и бессильно уронил голову.

Ванесса сняла с себя джинсовую куртку, затем стянула через голову хлопчатый джемпер с капюшоном, скомкала и прижала к боку Даррела.

— Приподними ему голову, — сказала она мне, а Джолу велела свернуть свою кожаную куртку и подложить Даррелу под ноги, чтобы те тоже находились в приподнятом положении. Джолу тут же повиновался. Мать Ванессы работает медсестрой, а сама Ван каждое лето ездит в лагерь, где их обучают оказывать первую медицинскую помощь. У нее есть бзик подмечать ошибки и прикалываться над актерами всякий раз, когда в кинофильмах кому-то оказывают первую помощь. Сейчас я испытывал особую радость из-за того, что Ван в моей команде.

Некоторое время мы сидели вокруг Даррела, прижимая к его боку хлопчатый джемпер. Ди твердил, что с ним все в порядке, чтоб мы его отпустили и позволили встать, но Ван каждый раз приказывала ему замолчать и лежать тихо, пока она не пнула его по заднице.

— Может, позвонить по девять-один-один? — предложил Джолу.

Я мысленно обругал себя идиотом, выхватил мобильник и набрал 911. В ответ прозвучал даже не сигнал занятой линии — скорее это было стенание агонизирующей системы телефонной связи. Так скулить можно только в том случае, если до одного и того же номера пытаются дозвониться сразу три миллиона человек. Кому нужны ботнеты, когда в дело вступают террористы?