шоферу везти его куда-нибудь, где можно было бы покушать и отдохнуть — можно к заливу, лучше всего в какой-нибудь бар над морем. А еще лучше в шикарный ресторан на крыше семидесятиэтажного небоскреба, что вскинулся в синеву неба у самой набережной. У Флипа достаточно денег, чтобы приятно провести сегодняшний вечер.

Флип вошел в кабину лифта. Кабина летела на высоту семидесятиэтажного небоскреба несколько секунд, и первые мгновения, естественно, набирала значительную скорость. Флип почувствовал перегрузку во всем теле. Его руки и ноги вдруг стали непривычно тяжелыми, он ссутулился, потому что голова слегка втянулась в плечи.

— В ракете это, конечной сильнее, — подумал Флип, — но только в первые минуты, а там — состояние невесомости.

Он прошел мимо столика с посетителями, обогнул танцующую толпу и вышел к барьеру плоской крыши. Перед ним с одной стороны расстилался океан с медленно уходящей в синюю непроницаемую сумеречную даль рябью волн, с другой стороны сверкал огнями город. Город, который сейчас не знает его, а завтра будет говорить о нем, кричать о нем, петь о нем, Флипе Маккуэле. Завтра Флип будет национальным героем. Точнее, национальным героем будет не он, а Артур Кокрофт, но Артура нет, и чествовать будут, конечно Флипа.

На востоке из океана поднималась луна, красная, как будто возмущенная поведением людей.

Флип усмехнулся, посмотрев на нее, и подумал:

«А вот налицо и все действующие лица современной драмы: Земля, Луна, ракета с Артуром Кокрофтом и я. — Флип Маккуэл. А все остальное — фон, на котором происходит действие».

Но Флип сердцем чувствовал, что это не только фон. Во-он там, в теряющемся море мерцающих огней, по ту сторону залива огонек, который он тоже назвал бы главным действующим лицом драмы. Но этот огонек теперь более, недостижим, чем самая далекая звезда самой отдаленной галактики. Этот огонек — Эсси. Какая странная, обидная игра случая: он увидел ее для того, чтобы сразу же потерять.

Сегодня богатый день. Сегодня Флип Маккуэл нашел то, о чем мечтал, к чему стремился всю жизнь — богатство и славу, но также нашел и то, чего не искал — страдание, которому нет конца, нет утешения — сознание того, что тебя презирает человек, которого ты любишь.

Флип отошел от барьера, занял ближайший столик и прежде всего заказал двойной коньяк.

В это время ракета пролетела сто четырнадцатую тысячу километров.

* * *

Флипа разбудил стук в дверь, Испуганным голосом хозяйка дома просила немедленно вставать с постели и объяснить ей происходящее.

— В чем дело? — недовольно опросил Флип и стал одеваться.

— Я прощу прощения, мистер Маккуэл, но вынуждена спросить у вас, в чем дело? Перед нашим домом на улице толпа. Они разбили бы ворота, если бы не охрана полиции. Кричат ваше имя и еще вашего соседа Артура Кокрофта. Все страшно возбуждены. Кидают шляпы. Хотят вас видеть. Объясните, что случилось, мистер Маккуэл?

«Началось», — подумал Флип и спросил вслух через дверь:

— А вы читали вчерашние газеты, мисс Бартон? Или сегодняшние утренние?

— Нет. Я вчера была занята.

— Тогда хоть радио-то вы слушаете?

— Я только проснулась и ничего еще не слышала.

— Тогда бегите, читайте газеты, слушайте радио и вы все поймете.

Юлджина Бартон возмущенно протопала по коридору. Флип включил радио. Музыка играла марши. Чуть приоткрыв занавеску, Флип поднял раму и выглянул в окно. Улица внизу была полна народу. Раздавались свистки полицейских и разноголосый шум. Все это Флип ожидал. Сейчас он спустится вниз и пойдет по дороге славы, денег, в вихре удовольствий и легких побед.

Он вышел из комнаты и стал спускаться вниз. Нет, не на лифте. Он пошел по лестнице пешком: ему хотелось продлить время перед вступлением в покоренный им мир. Он знал, что мир от него не уйдет.

Сверху по лестнице раздался знакомый стук каблуков. Его догоняла Юлджина Бартон. По-видимому она снова подходила к его комнате и поняла, что он ушел.

— Мистер Маккуэл! Мистер Маккуэл! Не выходите на улицу так: они могут вас раздавить: восторг такой толпы опаснее, чем гнев, Я теперь знаю, в чем дело! Вы великий человек, мистер Маккуэл! Вы должны показаться им с балкона. С моего балкона, со второго этажа. Иначе они не уйдут и не выпустят вас. Пойдемте вместе! Вы правильно сделали, что пошли пешком: вы не смогли бы внизу, выйти из лифта. На первые дни, пока не уляжется возбуждение, вам придется нанять охрану: они не дадут вам покоя. О, мистер Маккуэл, вашей славе теперь может позавидовать любая знаменитость! Теперь вы будете модой, мистер Маккуэл! Обещайте мне, что вы будете носить одежду только производства моей мастерской. Это будет такая реклама! Мы создадим новую моду, по вашему вкусу, и ей будут подражать.

Флип Маккуэл пожал плечами. Ну что же? Он может и переодеться. Да это, пожалуй, и нужно. Его костюм действительно дрянь по сравнению с этим.

Вот идет срочно вызванный продавец из магазина Бартон, что ниже этажом. Флип поправил складки изящного костюма. Шляпа? А вот и шляпа. Немного, как будто маловата, но это даже незаметно, просто неуверенно сидит на голове, как всякая новая вещь. Пора выходить.

Флип вышел на балкон. Толпа ревела, как штормующий океан. Флип Маккуэл подошел к перилам и увидел лица, смеющиеся, оскаленные, зверские, ликующие, радостные, любопытные. Все кричали, махали руками, тростями, платками. Флип хотел снять шляпу, но рука не нашла знакомого изгиба, новая шляпа была круглой и скользко-мягкой. Она выпрыгнула из рук, перевернувшись, полетела в толпу. Флип растерянно улыбнулся, но потом, спохватившись, принял гордую позу, раскланялся и повернулся к выходу. Увидев миссис Юлджину Бартон, он взял ее под руку и ушел с балкона.

— Вы хотели поехать в резиденцию, мистер Маккуэл? Вы поедете в моем автомобиле, Я сама повезу вас.

* * *

В это время ракета пролетал сто восемьдесят восьмую тысячу километров.

Автомобиль, в котором ехали Флип и Юлджина Бартон, долго не мог выбраться на широкое поле центрального шоссе. Но Флип и не торопился. Ему было приятно обдумать уже первые шаги в мире успеха. Вчера вечером он предполагал, что сегодняшний день будет необыкновенным, ошеломляющим днем. Но он не мог представить, как именно, в какой конкретной форме придут к нему слава и деньги. Он знал, что они непременно придут, теперь уж помимо его воли, нарастая и ширясь, как лавина, которую стронул с места незначительный толчок маленького камешка. Но Флип не думал, что поедет в роскошном автомобиле рядом с одной из красивейших женщин города. Еще вчера