О численности в период 1936–1938 годов состава «особых подразделений» есть несколько сообщений. Численность каждого из них колебалась от 55 до 84 человек. Общая численность семи «особых подразделений» (по состоянию на 31 октября 1936 года) составляла без штатного персонала 483 человека, из них 99 человек были направлены из призывных пунктов, а 384 — из воинских частей за неоднократное нарушение дисциплины. Согласно документам к 28 февраля 1937 года в армии осталось лишь шесть «особых подразделений». При этом их численность повысилась до 664 человек (241 — попали прямо из призывных пунктов). Год спустя, в 1938 году, вновь возникло седьмое «особое подразделение». На этот момент в этих воинских единицах числилось 1357 провинившихся. Если говорить об «особых подразделениях» Люфтваффе и военно-морского флота, то ясных данных нет. Можно сказать лишь, что до начала войны через них прошло от 3 до 6 тысяч человек.

Прежде мы обратимся к сюжету о том, как указания ключевого психолога Вермахта оказали влияние на состав «особых подразделений», посмотрим на результаты анкетирования Вута: «Существует достаточно высокая доля солдат, предрасположенных к спиртным напиткам (11 %) и стремлением делать долги (11 %). Еще большая доля является бабниками (39 %), причем 15 % имеют внебрачных детей. Никакого слабоумия(…) немного самоубийств и попыток самоубийства, немного психопатии. (…) Большинство не обнаруживает нехватки интеллекта (…) преобладающее большинство жизнерадостно, по-товарищески настроено, но многократно проявляло слабоволие (…) С социологической точки зрения эти солдаты происходят преимущественно из низших слоев. Мы находим среди них воспитанников интернатов — 9 %… Большое количество предпринимали попытки самоубийства — 24 %… Высокое количество внебрачных детей — 10 %. Единственными детьми в семье являются 17 %, вследствие этого не обладали готовностью к призыву в армию. При этом у 15 % в семье существовали проблемы — ссоры родителей. Очевидно негативное воздействие среды».

Если Отто Вут констатировал в целом при рассмотрении «особых подразделений» «немного психопатии», то при сравнительном рассмотрении двух групп — сразу же направленных в «особые подразделения» и переведенных туда из частей регулярной армии, можно найти некие различия. В первом случае пресловутой «психопатией» страдало 3,3 %, то во второй группе эта цифра возрастала до 25,31 %. Подобное негативное сравнение наблюдалась и по другим критериям: склонность к алкоголизму соответственно 6,61 % и 31,64 %; «замкнутость» — 19,83 % и 32,91 %; «умеренное слабоумие (умственная ограниченность)» — 6,61 % и 16,45 %.

Уголовное прошлое было выявлено у 13 % опрошенных. Причем 51 % совершали преступления против собственности, 8 % были осуждены за хулиганство, 6 % — за преступления против нравственности (в этой группе не учитывались гомосексуалисты). Согласно статистике, 23 % оказавшихся в «особых подразделениях» проходили по § 175 (гомосексуализм). Примечательно, что среди опрошенных только 1 % имели судимость за «государственную измену». Если говорить об армейских нарушениях, то более половины имели таковые. Причем 42 % были подвергнуты дисциплинарным взысканиям, а 33 % попали в военные суды. Некоторые из служащих совершили более десяти воинских проступков. Относительно провинившихся в рядах вооруженных сил Вут заключал: «Преобладала неспособность свыкнуться с новыми условиями (превышение пребывания в отпуске, самовольное оставление части, упрямство). Отчасти воры и мошенники не отказались от криминальных склонностей — 27 %». Согласно данным Вута, 5 % были наказаны за обман, 4 % — растраты, 13 % — воровство у товарищей. Классические военные провинности выглядели следующим образом: превышение отпуска — 28 %, самовольное оставление части — 13 %, дезертирство — 7 %, упрямство — 33 %. В графе «шпионаж» значился прочерк. Еще 16 % попали в «особые подразделения» за пренебрежение выправкой. Заключительный вывод Вута звучал так: «В сущности, итоги психиатрического тестирования совпадают с результатами военных наработок — 60 % являются вполне воспитуемыми».

Между тем ведущие представители психологов из рядов Вермахта сожалели о неоднородном составе «особых подразделений». По мнению доктора Негельсбаха, основным препятствием в достижении «воспитательной цели» являлась именно подобная «разнородность». В «неоднородном составе» Негельсбах и его коллега Хессельманн видели «самую крупную проблему «особых подразделений»: «Личный состав особых подразделений является предельно разнообразным с точки зрения представленных там типов. Командование военного округа направляет сюда людей с несколькими судимостями и тех, кто выразил недовольство своей службой в армии, то есть просто невыполнившими поставленный приказ. Элементы, недостойные службы, находятся среди тех, кто дезориентирован собственными или чужими мыслями, социально испуган или разочарован. По своим задаткам они ни в коем случае не являются нравственно неполноценными. Часто по мере военного воспитания они отказываются от прошлого и оказываются пригодными к службе».

Принимая во внимание фразу о «нескольких судимостях» напомним о том, что подразумеваются не тюремные заключения, так как они автоматически приводили к «недостойности несения службы». Когда Негельсбах говорит об «элементах недостойных службы», то подразумевает не специфическую нацистскую формулировку «недостоин несения военной службы»,[2]а психологический тезис — расширенное понятие достоинства и чести, на котором базировались воззрения большинства немецких военных психологов: «Среди переведенных из регулярных частей есть небольшая группа запуганных людей, которых ошибочно наказали. В действительности среди них могут находиться трудновоспитуемые, с которыми нельзя справиться в коллективе. С ними нужно специальное обхождение. Здесь можно найти самые различные отклонения, которые трудно выявить в некой совокупности особых подразделений. В качестве примера можно выделить следующие группы:

— обманутые и дезориентированные элементы, которые могут прятать внутри добрую волю, могут наставляться на правильный путь небольшими искусными воспитательными приемами;

— действительно трудновоспитуемые, с глубоко вжившимися ошибочными жизненными установками, которые мешают нормальной деятельности части — относительно небольшая группа;

— нравственно неполноценные, неспособные к усовершенствованию люди с проявлением психопатических дефектов. Морально нездоровые. Люди необузданных инстинктов. Сексуальные извращенцы. Во всех этих людях проявляется их асоциальная природа.

— нравственно безупречные, благонравные, но слабовольные психопаты, мечтатели, фантазеры, боящиеся жизни, которые не в состоянии вынести суровую действительность. Часто невротики с психическими подавленными состояниями и непроизвольными импульсами к бегству от действительности.

— благонравные люди с интеллектуальными дефектами. Иногда слабоумные. Они не могут ни воспринимать окружающую их среду, ни отдавать отчета о собственных деяниях. Они действуют исходя из момента, следуют за интуицией, а потому подчас пребывают в конфликте с законами.