— Зеркала? — не совсем понимая, переспросила Аделя.

Вдруг Елена Васильевна резко вскинула руку в сторону, перехватывая официанта на бегу и сильно притягивая к столику.

— Уважаемый, мы хотим все это и коньяку с сигарой.

— Да, но в нашем ресторане не курят! — воскликнул озадаченный официант, балансируя огромным подносом в руках, крепко захваченный в плен за полы пиджака.

Елена Васильевна повернула к молодому человеку свою аккуратную, уложенную в модную дамскую прическу голову, и внимательно посмотрела ему в глаза, в которых отражалось и яркое весеннее солнце, и купола церквей, и все лужи города, и сам официант с подносом, от чего молодой человек зажмурился от нестерпимого блеска в глазах.

— Сейчас сделаем, — услужливо и весело произнес он и полетел исполнять заказ.

— Елена Васильевна, почему вы так долго не отвечали на мои призывы? Извините, что начала сразу с претензий, — нервно рассмеялась Аделина, — я просто немного растерялась, у меня было столько вопросов, а теперь вы пришли, и … честно говоря, не ожидала, что Вы — это Вы.

— Аделичка, не переживайте, у нас будет очень долгий разговор, и я отвечу на все ваши вопросы. Советую вам перекусить — видно, что вы разнервничались, — рассмеялась дама, — температура тела как в кратере вулкана. Так долго не протянешь.

Аделина хотела что-то сказать, но потом вдруг умолкла. Действительно, чувства переваливали через край, настроение менялось так резко, что она не могла справиться с эмоциями.

— Вы должны мне верить, дорогая, я пришла к вам с абсолютно миролюбивыми намерениями, и чтобы наши разговоры никому не помешали, я поставила «Купол незримости». Мы в абсолютной уединенности и безопасности, как, собственно, и они, — махнула она красивой рукой с аккуратным маникюром в сторону других гостей ресторана, которые застыли словно в замедленной съемке.

Аделина посмотрела в зал и удивилась, что не обратила внимания раньше на то, как изменилась обстановка: зал стал похож на художественную картину, а люди замерли, будто нарисованные на холст. Девушка пожалела, что ей раньше не приходила в голову идея замораживать реальность, что было поизобретательнее черных очков. Да и для самих людей периодическая заморозка была бы полезней.

— Как вы это делаете? — тяжело выдохнула она, и ее бледное лицо немного расслабилось.

— Опыт, — сказала дама напротив, — я концентрируюсь на мысли, что нас нет, запускаю ее, словно мячик, туда, куда надо, и она превращается в центральную идею, будто накрывая меня куполом, все остальные мысли всего лишь вращаются и отталкиваться от него. Как бульон в супнице… — и Елена Васильевна рассмеялась, руками показывая, как помешивает бульон. — В супнице сказала, заметьте. Вот ведь голод не тетка — все мысли о еде.

— Так они нас не видят? — не могла поверить Аделина.

— А разве мы с вами существуем? Мы — это иллюзия, дорогая, не больше, чем этот купол. Стоит только об этом подумать — пфф! Да вы кушайте! Скоро я научу вас — все это очень просто.

— Я боялась, что мое волнение заставит меня слишком сильно желать получить ответы от вас, и, что хуже всего, они могут мне не понравиться. Я постаралась голодом отвлечь свое внимание, — тихо сказала Адели.

— Я знаю, это старые приемы. Лучше начните ваш рассказ, когда и при каких обстоятельствах вы почувствовали Это? — серьезно спросила Елена Васильевна, приготовившись внимательно слушать.

— Мне пришлось бежать из дома в шестнадцать лет, — тяжело вздохнула Адели, словно возвращаясь в прошлое, — это было не простое время, и его трудно вспоминать. Но прошел еще целый год, пока я поняла, что со мною что-то не так. Меня приютила моя тетя, и я думала, что, наконец, нашла ту тихую гавань, где смогу стать счастливой. Ведь я не требовала много от жизни — просто, чтобы меня любили и заботились обо мне, и я могла отвечать тем же. Конечно, в душе я продолжала мечтать и надеяться на чудо, но то, что стало происходить потом, перестало укладываться в моем сознании.

Начались другие чудеса… Сначала я четко не осознавала, что мои желания подвластны мне, но когда поняла, то очень испугалась. Любая мысль, в зависимости от силы желания и сложности, превращалась в реальность.

В общем, я не хочу сильно отвлекать ваше внимание на подробности. Думаю, они вам известны даже лучше, чем мне. Но с того момента, как я осознала истинную силу своих желаний, мой ум больше не принадлежал мне, и я перестала понимать и контролировать происходящее. Мне казалось, я схожу сума. Были, наверное, и забавные моменты, но в целом для меня это обернулось полной катастрофой.

Аделина облизнула сухие губы и продолжила.

— Моя тетя не дожила до того момента, когда я смогла бы помочь ей восстановить здоровье. В этом я виню себя. Если б раньше догадалась, что я не совсем человек, что могу управлять событиями и окружающими явлениями и спасать людей!..

Все стало рушиться на глазах, когда я стала понимать, что люди похожи на бабочек, неудержимо стремящихся к огню. И ни мои желания, ни мои просьбы не могут уберечь их от этого стремления, наоборот, приближают момент, — и девушка задрожала, будто перед ее глазами предстали картинки, о которых она рассказывала.

— С некоторых пор я боюсь людей и не понимаю их. А хуже всего, что я не понимаю себя и боюсь своих желаний. Я простая девушка, которая хотела быть счастливой, как многие другие, — и Адели провела тонкой рукой вокруг, — но все это мне недоступно: я не могу завести семью, не могу иметь друзей, я даже не могу завести котенка. Любая моя неконтролируемая мысль, любое недовольство, маленькая обида, невзначай произнесенное слово — все это материализуется и начинает жить собственной жизнью, будто проклятье, отражаясь на чужих судьбах. Я чувствую себя опасной для окружающих… — и Адели перешла на шепот. — Я — монстр… Я приношу несчастье… Какой во мне смысл? Я даже не могу умереть, как поняла. Мне осталось только тихо сидеть в своем прибежище и контролировать свои чувства и мысли, чтобы не стать причиной еще больших бед. И приблизившись к своей собеседнице, все это время очень серьезно ей внимавшей, Аделина скорбно произнесла: — Я ведь могу и убивать, это мне тоже доступно. Порой я именно так себя и ощущаю, чувствуя себя палачом и могильщиком в одном лице, которого зовут на свои похороны сами мертвецы. Я так устала от этого чувства, от себя, от людей. Елена Васильевна, кто я? — шепотом спросила Адели.

— Зеркало, — спокойно ответила дама напротив.

— Зеркало? — недоверчиво переспросила несчастная девушка.

— Зеркало Отчаяния, если точнее, — и Елена Васильевна грустно посмотрела на Аделину, давая время переварить информацию.

— Я не понимаю, — честно сказала Аделина, — какой смысл моего существования?

— Отражать реальность во всем его многообразии. Служить подлинным отражением всего сущего.

— Я не человек?

— В общем понимании Зеркала являются людьми, но, можно сказать, на следующем этапе эволюции. Это существа, способные управлять реальностью и материализовывать свой мир так, как хотят его видеть. И вот здесь каждый делает выбор сам. Вы, дорогая, стали Зеркалом отчаяния, и люди, потерявшие надежду, разуверившиеся в себе или разочаровавшиеся в других, стали приходить в вашу жизнь, чтобы еще раз удостовериться, что ничего изменить нельзя, что мир жесток, груб и несправедлив, тем самым оправдывая свое поведение, ошибки, жалкое существование и неудачи.