Юджин Айшем меня боится? Вот это новость! — с горечью подумала девушка. Вспомнив, как мучил ее этот злобный старик, она выпрямилась и бесстрашно посмотрела в глаза своему обвинителю.

— Видимо, произошло какое-то недоразумение, — сказала она спокойно, но Холдейн продолжил свою обвинительную речь:

— Вы ошибаетесь, это не так. Вероятно, вы считаете, что ваше происхождение дает вам право делать с людьми все, что заблагорассудится… Но я не намерен оставаться в стороне, когда моего дядю преследуют и запугивают только потому, что кому-то не терпится нажиться на наследстве…

Нажиться? А он хотя бы видел этот коттедж? Понимает ли, какие деньги надо вложить, прежде чем его можно будет выставить на продажу? Неужели Холдейн рассчитывает, что она, как и все, кто знает Айшема, примет на веру обрисованный им сюжет?

Кристи неловко поднялась из-за стола, изменившись в лице. Повернувшись к Дорин, она со слезами в голосе проговорила:

— Прости меня, но, думаю, мне лучше уйти.

Как он посмел опорочить ее доброе имя?

Впервые в жизни, если не считать раннего детства, девушка на людях не могла сдержать слез. Будь на столе молочник или кофейник, она бы, наверно, вылила на голову обидчика все его содержимое. Горечь, озлобление, ярость клокотали в ней и готовы были выплеснуться наружу.

Надо уйти, пока я не сорвалась, не дала волю своим чувствам, мысленно твердила себе Кристи.

— Это и впрямь какое-то недоразумение, Айвор! — послышался с другого конца стола голос Грега, но она покачала головой, прося его прекратить разговор.

— Не надо, Грег. Пусть мистер Холдейн говорит все, что он думает. Он лучше всех здесь присутствующих знает, из какой я семьи, сколько у меня денег, какие прегрешения лежат на моей совести… Он человек осведомленный, — выпалила Кристи с горечью и, оттолкнув пытавшуюся остановить ее Дорин, бросилась к выходу.

О, как она хотела бы посмотреть на Холдейна, когда он узнает всю правду о своем драгоценном дядюшке… и о ней! Он думает, вероятно, что она какая-нибудь избалованная дочка богатых родителей, процветающая и занимающая видное положение в обществе.

Но до чего же этот тип высокомерен! И как груб! Он согласился быть ее соседом за ужином, заранее строя коварные планы публично оскорбить! И ведь надо же было Дорин в его присутствии заговорить о коттедже…

Кристи не сразу поняла, что превысила скорость. Вот и хорошо… разобью машину, думала она, находя в этом какое-то облегчение.

Как он ей ненавистен! Недаром она с первого взгляда невзлюбила этого человека — видимо, интуитивно разгадала его отвратительную сущность…

Оказавшись дома, Кристи поняла, что ей не удастся ни успокоиться, ни уснуть. Она переоделась в джинсы, плотный свитер и кроссовки и, хотя было уже совсем темно, решила выйти прогуляться и ходить по улицам до тех пор, пока не устанет. Иначе ей ни за что не избавиться от обиды, поселившейся в душе.

В каком-то дальнем уголке ее подсознания промелькнула мысль, что затея эта безрассудна и опасна, но Кристи уже не могла остановиться.

Выскочив из дома, девушка быстрым шагом направилась по узкой тропинке. Слезы катились по ее щекам, и вскоре она уже не шла, а почти бежала туда, где за церковкой тянулся пустырь, а поодаль стоял дом, где прошло ее детство.

Дом как дом. Отдельный, но не такой уж большой.

Кристи вспомнились знакомые запахи, желтые и черные ромбики паркета, обои в болотных тонах…

Она не могла заставить себя приблизиться и остановилась поодаль, вся дрожа и ощущая на губах соленый привкус слез.

Как такое могло произойти? Как мог посторонний, недавно появившийся здесь человек бросить ей в лицо несправедливые обвинения, причем сделать это в присутствии людей, знающих ее семью?! А ведь на многих лицах был написано злорадство, с горечью припомнила Кристи, хотя всем этим людям было как дважды два ясно, что Холдейн говорит неправду!

Плакать она больше не могла, но голова у нее раскалывалась, а лицо распухло от слез.

Мой старый дом… Как счастлива я была под этим кровом!.. Какой уверенной и защищенной чувствовала себя тут…

Постояв немного, Кристи двинулась в обратный путь, и вскоре увидела свою машину.

Но что это? Бок о бок с ней стоял знакомый «лендровер»! Его дверца приоткрылась, и из кабины выглянул Айвор Холдейн.

Куда деваться, запаниковала девушка, ведь он меня уже увидел? И, высоко подняв голову, она пошла прямо навстречу врагу.

Он пристально всмотрелся в ее лицо, и она с опозданием сообразила, что скрыть следы слез не удастся.

Пусть радуется, что довел меня до ручки, подумала Кристи и смерила его уничтожающим взглядом.

— Я только что говорил с Грегом, — подчеркнуто вежливым тоном произнес Холдейн.

— Ах, вот как! О чем же? Убеждали его, что меня надо уволить?

Кристи торжествовала, заметив, что он покраснел.

— Он просто объяснил мне, в каком вы находитесь положении. Оказывается…

— Что? Что я не миллионерша? — Кристи ринулась в бой. — Ну, и дала же я маху. До чего же я недогадлива! Ребенку впору было бы сообразить, что вы с Юджином Айшемом близкие родственники. Редкостное сходство — просто два сапога пара.

Она услышала его прерывистое дыхание и поняла, что зашла слишком далеко, но нимало не сожалела об этом.

Он публично унизил ее в гостях у Дорин, и ей давно не приходилось испытывать такой боли и обиды, но она ни за что она не покажет, что уязвлена.

— Постойте! — проговорил Холдейн и сделал шаг ей навстречу.

Кристи испуганно попятилась, но он подскочил к ней и схватил за плечи. Она попыталась вырваться — до сих пор никто не смел даже притронуться к ней против ее воли.

— Да успокойся ты ради бога, дурочка маленькая! — воскликнул Холдейн.

Он был так близко, что девушка чувствовала аромат его одеколона, и почему-то от его сильного, большого тела на нее веяло теплом и покоем.

— Нет, пожалуйста, нет!

Но его властный поцелуй прервал ее трогательную мольбу.

Кристи понимала, что он означает, — Холдейн наказывал ее и одновременно выражал свое к ней презрение. В прикосновении его губ не было ни нежности, ни страсти.

Девушка задыхалась от ненависти. Она была близка к обмороку, и он, поняв это, разжал объятия. Чуть отступив назад, Кристи услышала, как Холдейн выругался, и содрогнулась всем телом. Потом он снова схватил ее за плечи, и она застыла, уже не в силах шевельнуться. У нее теперь даже не было сил умолять его о пощаде и все стало безразлично.

Кристи смотрела ему уже не в глаза, а куда-то в подбородок. Сейчас она снова испытает его натиск, исполненный ледяного бешенства… Но теперь губы Холдейна почему-то были теплыми и нежными, а поцелуй бережным, успокаивающим…