он нарисовал Алексею стройную, обусловленную своими внутренними закономерностями картину чужой биосферы. Спасаясь от избытка тепла и света, местные растения в процессе длительной эволюции выработали свой особый «хлорофилл», поглощающий только «холодный» участок спектра Альфы — зеленые, голубые, синие и фиолетовые лучи. Отражая все остальное, растения, естественно, и приобрели эту удивительную красно-желто-оранжевую окраску.

— Но могут быть, конечно, и какие-то неучтенные особенности, — заметил Варен. — Размеры молекул земного воздуха таковы, — продолжал он, — что рас-свиваются на них в основном голубые лучи нашего Солнца. По закону древнего алхимика Релея…

Варен поглядел на Алексея. Тот хотел возразить, что Релей был все-таки физиком, но вовремя понял, что это всего лишь шутка. «Молекулы здешнего воздуха, выходит, мельче, — подумал вслед за тем Алексей, — раз цвет неба еще ближе к коротковолновому концу спектра».

— Уверен, что этот океан, — сказал в заключение Варен, — рождает невероятно длинные волны. Сила тяжести здесь несколько меньше земной, а барические процессы в атмосфере много сильнее. Из-за мощного излучения Альфы. Поэтому явления в гидросфере должны поражать наше земное воображение. Возможны магнитные и электрические бури колоссальной интенсивности. В общем, держи ухо востро!

Варен рассмеялся и сделал рукой свой излюбленный жест, показывающий, что ему не страшны все опасности, вместе взятые.

Подошел электронный инженер Конт, светловолосый, синеглазый, в замасленном рабочем комбинезоне, накинутом поверх биоскафандра. Его длинное, с тонкими чертами лицо было озабоченно.

— Мы собрали атомоход и один гравиплан, — сказал он. — Что делать с резервной машиной? У нее не скомплектованы некоторые детали. Придется подгонять их. Но на это уйдет много времени.

— А зачем? — сказал Варен. — Когда понадобится, скомплектуем. Не последний же день мы здесь. Пока лишь разведывательный поиск.

— Понятно, — с облегчением произнес Конт. — Тогда я займусь «альбатросами», — так они называли радиоуправляемые ракеты с телепередатчиками, служившие для исследования недоступных прямому наблюдению мест и для связи.

Началась обычная суета экспедиционных приготовлений. Спустя некоторое время плавно взлетел гравиплан с планетографами и, набрав скорость, скрылся за лесом. Они отправились на съемку морского побережья. Остальные быстро погрузили в атомоход приборы, аппараты и необходимые припасы. Наташа бегала от одного к другому и каждому почти насильно навязывала индивидуальную аптечку. От нее отмахивались, но все же брали. Наконец все было готово, и Конт уже собрался включить двигатель, как Варен вдруг огляделся и воскликнул:

— Э-э, друзья, так не годится. А кто же останется охранять корабль?!

Космонавты молчали, украдкой поглядывая друг на друга. Алексей понял, что никому из них не хочется сидеть в порядком надоевших стенах звездолета, в то время как чужой мир манил своими неразгаданными тайнами. И подумал, что справедливее всего будет остаться ему. После того как смолк двигатель «Паллады», Алексей чувствовал себя не у дел. Ведь он был только пилот, а эти юноши имели по нескольку профессий. Недаром они так быстро и ловко снарядились в путь. Им предстояло изучить огромный участок плато и примыкающего побережья, провести геодезическую, геологическую и зоопланетографическую съемки, магнито-электрическое исследование атмосферы и воды — ведь именно здесь решено было создать в будущем первый форпост расселения землян, — и каждый уже заранее знал во всех деталях и подробностях, чем должен заниматься. Алексей с сожалением поглядел на волшебные пейзажи чужого мира и тронул Варена за плечо:

— Предоставь это мне.

Варен обернулся к нему, с довольным видом кивнул. Алексей почувствовал, что командир ожидал от него именно такого поступка, и опять ощутил незримое душевное родство, связывавшее их. Потом он мельком взглянул на Наташу, непринужденно сидевшую на борту атомохода. Впервые она улыбнулась ему и поблагодарила, послав воздушный поцелуй. Это, конечно, была веселая шутка с ее стороны, но Алексею стало необыкновенно хорошо и радостно, словно он услышал от нее слова любви.

Заняв места в атомоходе, юноши с нетерпением поглядывали на Варена. Тот наставлял Алексея:

— Проверь защитные системы корабля. Отрегулируй сторожевые автоматы. Не забудь включить дневник-магнитограф. — Уже садясь в кабину, добавил: — Можешь, конечно, выходить, но злоупотреблять не советую. Всякое бывало, когда человек один. Следи за нами с помощью «альбатроса».

…Гудя, точно рассерженный шмель, атомоход спустился к лесу. Алексей провожал его глазами до тех пор, пока он не скрылся в высокой траве. Полюбовавшись световой феерией, которую разыгрывали в атмосфере лучи восходящей Альфы, он вздохнул и пошел к люку… В централи управления он быстро нашел и включил механизм, приводящий в действие «альбатрос». В корпусе звездолета, у основания гребня приемника равновесия, с мягким шорохом откинулась часть обшивки, из люка выпорхнула серебристая, почти игрушечная ракета. Она описала над «Палладой» два круга и, подчиняясь радиокомандам, поплыла на юго-восток, догоняя ушедшую экспедицию. Спустя несколько секунд исследователи, углубившиеся в первобытные желто-оранжевые джунгли, заметили у себя над головой послушно следующий за ними телепередатчик.

Алексей включил телезапаховую и стереофоническую приставки планетовизора и добился почти осязаемого эффекта присутствия в кабине атомохода. С надрывным гулом атомоход пробивался сквозь дремучие заросли растений, с треском сокрушая деревья, блуждая вправо-влево, если препятствие оказывалось слишком серьезным. На своем экране Алексей видел сосредоточенное лицо Варена, который изредка поглядывал на него и коротко сообщал какую-нибудь подробность местности, не видимую для Алексея. Вдруг машина резко затормозила, и космонавты со смехом повалились друг на друга.

— Что такое? — недовольно спросил Варен.

Не отвечая ему, Конт молча наклонился вперед, стараясь рассмотреть то, на что он едва не наехал. Заинтересовавшись, Алексей снизил «альбатроса» до самой земли и увидел настоящего апокалиптического зверя — с желто-бурой, расписанной черными узорами, гладкой кожей, оскаленной пастью, усаженной клиновидными, в несколько рядов зубами, мощными лапами-крючками. Это был, несомненно, хищник. Издавая характерное щелкающее рычание, он медленно отступал, рассекая своим зубчатым, быстро движущимся хвостом кустарник и нижние ветви деревьев. Невероятно резкий, отвратительный запах хищника, переданный «альбатросом» в «Палладу», заставил Алексея поспешно выключить телезапаховую приставку.

Космонавты повскакали с мест, кое-кто схватился за оружие — лазерные излучатели. Конт опомнился и дал задний ход. Взревел двигатель. Зверь испуганно зарычал, сделал гигантский прыжок в сторожу и скрылся в чаще.

— Вот досада, — услыхал Алексей разочарованный голос Наташи. — Не успела сфотографировать.

— Не беда, — усмехнулся Варен. — Еще представится случай.

Конт снова повел машину вперед. Неожиданно лес кончился, перед исследователями открылся широкий морской простор. Алексей замер от восторга. Это было изумительное зрелище. Над изумрудно-фиолетовой равниной первобытного океана неистово плавился ослепительно-зеленый шар Альфы Эридана, рассыпая по гребням волн искрящиеся золотом блестки. «Варен был прав», — подумал Алексей, глядя на эти тяжелые, маслянистые, непомерной длины волны и на колоссальный прибой, рожденный их накатом. Прибрежная галька, отполированная прибоем, казалась перламутровой. Необычность утренних красок подчеркивали странные фиолетовые